НеСказки о людях, случившихся на моем пути (сборник). Таньчо Иванса

складам произнес:

      – Ни-ки-та.

      – Так тебя Никита зовут, – улыбнулась я. Не реагирует. Сосредоточенно выводит разорванные ломаные линии коричневым мелком.

      – Что ты рисуешь?

      Молчит. Рисунок его – настоящий квадрат Малевича, только кособокий, из неровных нитей – линий. Такой, какой он мог бы быть, если бы Казимир Северинович рисовал его в детстве или в пьяном состоянии, и пастелью, а не маслом.

      – Это похоже на ящик или на большую темную коробку, – говорю. – Что в ней?

      – Ни-ки-та, – так же равнодушно говорит мальчик.

      – Никита сидит в коробке или на коробке?

      Даже головы не подымает.

      – А может быть в коробке сидит тигр, Никита его поймал и домой везет?

      Молчит, рисует, или, если быть точной, сосредоточенно штрихует гипотетический квадрат.

      – Не ти-гр, Ни-ки-та, – шепчет, глядя в альбом.

      – Никита сам залез в коробку?

      Рисует.

      – А, может быть, Никиту кто-то в нее посадил?

      Взгляд настороженный, исподлобья, губки приоткрываются. Хочет что-то сказать, но либо не умеет, либо не знает, как выразить. Беда с этим мальчуганом. Вроде бы говорить умеет, речь слышит и понимает, но говорить для него – все равно, что гирю пятидесятикилограммовую поднимать: тяжело и смысла нет.

      Вроде бы закончил. Вертит альбом перед глазами, рассматривает рисунок. Думает о чем-то. Берет шариковую ручку и почти в самом центре ломаного квадрата проделывает дыру, а потом еще и края этого отверстия разрывает.

      – У-бе-жал, – говорит.

      – Кто убежал? – спрашиваю.

      – Ни-ки-та, – отвечает и просовывает палец в отверстие, которое только что сделал.

      – Откуда убежал?

      Молчит. Слова, называется, на вес золота – что хочешь, то и делай. Отбросил альбом и лег, облокотившись о подушку. Включаю ему Шрека по DVD, в надежде, что этот бессмысленный культовый мультфильм заинтересует мальчика. Не слишком заметно, конечно, но мой с мамой уход на кухню он воспринял равнодушно.

      – Я скоро вернусь, милый, хорошо? – ответа я не услышала, но истерических криков тоже не последовало – и то хлеб.

      Не прошло и получаса, Сергей позвонил в дверь. Мы с мамой только и успели, что выпить по чашечке кофе и задуматься о том, как мы дошли до жизни такой.

      – Милые барышни, начну по порядку, – начал детектив, усаживаясь за стол, открывая бутылку коньяка, которую мы радушно предоставили в его полное распоряжение.

      Мама решила обойтись в этот раз без мартини, а я пью так редко, что многие из моих знакомых до сих пор удивляются, увидев у меня в руках бокал вина. Выпив рюмочку, закусив лимоном и бутербродом, он продолжил: – Мальчика этого зовут Никита.

      – Это мы уже выяснили, – бросили мы хором с мамулей и засмеялись от неожиданности.

      – Никита Маслов. Родился в нашем городе, восемь лет. Нигде не учился. Родитель у него один – отец, мать умерла при родах. Другие родственники – отсутствуют. Масловы оба детдомовские были.

      Папашка – тот еще фрукт, месяц