НеСказки о людях, случившихся на моем пути (сборник). Таньчо Иванса

Страсти-то какие… И все равно – с каждым шагом, с каждым смутно знакомым прохожим, я чувствую как оживают и расцветают всеми цветами радуги картинки моего светлого и потерянного детства. Многое уже забылось, многое, напротив, не забудется никогда.

      Светлая ему память и новое воплощение.

      О Господи, это еще что такое? В пяти шагах от меня стоит старое заржавелое «Солнышко» – качели с люлькой, делающие полный оборот на триста шестьдесят градусов сверху вниз, единственные, которые сломались не ранее, чем я вышла из возраста любителей подобных душещипательных аттракционов. В люльке, полусидя-полулежа, сидит замурзанный ребенок, лет шести. Взгляд у него совсем не ребячий – таким взглядом смотрит человек, полностью утративший не только веру в людей, но и в то, что жизнь – не воплощенный ад, хотя бы иногда. Губки поджаты, да и синюшные какие-то – голодный он что ли? Смотрит куда-то под мои ноги, но меня не замечает. Играет желваками, хлопает ресницами…

      Медленно, стараясь не спугнуть мальчишку, этого новоявленного маугли, подхожу к качели, открываю железную калитку, достающую мне до пояса и сажусь на корточки.

      – Меня зовут Ира.

      Не реагирует.

      – Где твои родители?

      Отвернулся.

      – Ты голодный?

      Съежился, положил головку на колени.

      – Пойдешь со мной?

      Молчит. Пробую взять его за руку.

      Не одергивает – уже хорошо. Помогаю ему подняться на ножки. Не такой уж он и маленький оказался. Худой просто. Его взлохмаченная головка достает мне почти до плеча, хотя я конечно далеко не Клаудиа Шиффер.

      – Пойдем, – говорю. – Буду тебя кормить.

      Задумался, а потом сжал крепче мою руку, и мы пошли искать хотя бы какую-то забегаловку, пусть даже уличную, лишь бы там продавали не только пиво. Уже почти у железных ворот парка, ведущих на улицу, нас догнал дедушка. Откуда он взялся? Думаю что из вон той билетной кассы, больше вроде бы не откуда.

      – Куда пацана ведешь? – крикнул.

      – Кормиться. А что? Вы его знаете?

      – Кормится это дело. Он уже третий месяц по парку ошивается. Прогоняю – возвращается. Его сердобольные старушки из окрестных домов покармливают.

      – А где его родители?

      – Да кто ж его знает!.. Город наш все-таки не маленький… Ты не цацкайся с ним особо – вдруг он больной, какой!

      – Не волнуйтесь, – раздражено киваю и иду восвояси. То же мне – здоровый нашелся. У деда этого – нос свекольного цвета и щеки опухшие. То ли пьет много, то ли много пьет.

      Мальчишка молчит всю дорогу, да и после того, как мы спустя минут десять находим более-менее приличное заведение с вывеской «Домашняя кухня», присаживаемся за столик и я заказываю тарелку борща, вареники с картошкой, компот – ему и чашку кофе-гляссе – себе, он не становиться более разговорчивым. Ест как-то уж слишком вяло, будто и не голодный вовсе. В конце концов, и вовсе перестает ковыряться ложкой в тарелке борща, выпивает компот одним махом и смотрит на меня.