Требуется Баба Яга. Мария Геннадиевна Милюкова

Синеглазка?

      Не могу сказать, что я не любила ползучих гадов. Они красивые и все такое. Но вот это их тело – извивается и блестит, брр. А в воде плавают – страх! И пиявки эти! А конский волос? Та же змея, только тонкая. Фу! Фу!

      – А-а-а!

      Этот крик был громче остальных. Намного. Мне даже показалось, что у меня лопнули уши, и я больше ничего не слышу.

      Гадюка оказалась злопамятной. И почему-то на меня. Хотя не я швыряла ее в кусты и не я вытягивала ее тело веревкой. Черная лента атаковала из кустов, затем спикировала на меня как ястреб на цыпленка. Только веточка качнулась, на прощание помахивая листьями.

      Я только и смогла заорать, без раздумий оборачиваясь мышью. Маленькие подушечки пальчиков приземлились на землю, а трава защекотала пушистое пузо.

      Огромная пасть с черным ребристым нёбом замерла перед моими глазами на расстоянии вытянутой лапки. И исчезла в еще более огромной и зубастой глотке.

      Огненный пес задумчиво прожевывал змеиную голову, одной лапой прижимая к земле извивающееся тело. Черное лоснящееся тело сворачивалось кольцами и скручивалось, щедро поливая поляну кровью.

      – Очень умно было выбрать крысу, – процедил страж сквозь зубы и сел обратно на корень дерева, задумчиво рассматривая топор. – Тебе было недостаточно, что она может тебя укусить? Решила, пусть проглотит? Это намного болезненнее, знаешь ли.

      Я перевела взгляд на Огненного пса: он стоял, явно прислушиваясь к ощущениям в желудке, и жевал. Вернее, дожевывал.

      – А ты? – обратился Крес к Бересу. – Обязательно нужно было бросаться под топор? Я целился в змею, а мог продырявить тебя.

      – Я был голоден, – Огненный пес с усилием проглотил змеиную голову. – Ты в курсе, что это кикимора?

      – Я – да. А ты? – Страж вогнал топор под ремень и растер кожу на предплечье.

      Две красные точки с запекшейся кровью выделялись на руке, как клюква на болоте.

      – В смысле? – озадаченно тявкнул пес, откинул лапой тело гадюки и неторопливо потрусил к стражу.

      – Ты не распознал в ней кикимору у реки. Стареешь?

      – Смешно, – собака запрыгнула на корень дерева и села, свесив хвост. – Интересная нечисть.

      – Не то слово.

      – Эй, я тут! – удивление было трудно передать словами. – Синеглазка, тебя укусила гадюка. Что ты сидишь?

      – Промазала.

      – Нет, не промазала. – Я сменила личину на девичью и бросилась к стражу.

      – Синеглазка? – пес вопросительно поднял бровь.

      Крес махнул рукой, словно отгонял надоедливого комара.

      – Не шевелись. Надо перетянуть руку. Ближайший травник в дальней деревне, – меня трясло от ужаса. – Если не успеем, то к кузнецу в Верхние Заразы – у него меч есть. Острый. Оттяпает руку, ты и не заметишь. Зато живым останешься.

      – Она хочет отрезать тебе руку, – Берес внимательно посмотрел на стража, на меня и вдруг разразился хохотом.

      Собаки не могли так смеяться. Только волкодлаки, ибо их вторая ипостась – человеческая. Но пес не пах ни волком, ни человеком.