Голимые рассказы. Лев Юрьевич Альтмарк

на снимающего избиение Лёни немца-корреспондента и бросился к нему. Но немец оказался не чета худосочному Лёне: мощным хуком в челюсть уложил того на асфальт рядом с валяющимся плакатом.

      – Ишь, молодец какой! – охнул кто-то. – Ну, прямо-таки Чак Норрис!

      Услышав знакомое имя, немец расплылся в широкой улыбке и, засучив рукава, повернулся к Корзинкину:

      – Ну-ка, френд, подержи кинокамеру!

      Но расправиться с подоспевшим на выручку вторым приспешником иранского диктатора он не успел. Из-за угла, завывая сиреной и расплёскивая лужи, вырулил полицейский пикапчик с поблёскивающим маячком.

      – Смываемся! – взвизгнул Лёня и мигом сбросил оседлавшего его близнеца.

      В мгновение ока все его подручные побросали плакаты и транспаранты и бросились врассыпную. На площадке перед посольством остались только Корзинкин с кинокамерой в руках, ползающие по лужам иранцы и немец-корреспондент с засученными, как у киношного героя, рукавами.

      Толстый майор неторопливо вылез из пикапчика и, неожиданно сообразив, что ситуация требует незамедлительного оперативного вмешательства, вперевалку подбежал к ним.

      – Что за бардак?! – грозно рыкнул он. – Всем оставаться на местах! Подходить ко мне по одному и предъявлять документы!

      Иранцы, отряхиваясь и о чём-то возмущённо переговариваясь друг с другом, встали и полезли в карманы за документами.

      – Руки за голову! – истошно завопил майор и, не спуская глаз с покорно стоящих перед ним Корзинкина и корреспондента, пояснил: – У этих лиц кавказской национальности, – он кивнул в сторону иранцев, – всегда с собой целая пачка липовых документов, к ним не придерёшься. А вы-то, славяне, что здесь делаете?! Проблем себе на одно место ищете?

      Немец и Корзинкин тоже попытались предъявить свои документы, но он отмахнулся:

      – Не сейчас! Вот доставим всех в отделение, там и будем разбираться.

      – Но я же не еврей! – неожиданно выкрикнул Корзинкин.

      – А причём тут евреи? – удивился майор. – Сам вижу, что не еврей. А что им тут, у иранского посольства, спрашивается, делать? Они сейчас у своего, израильского, в очередях на выезд стоят…

      Немец, забрав у Корзинкина свою кинокамеру, принялся незаметно снимать его разговор с майором и полицейский пикапчик, стоящий поодаль.

      – Съёмки запрещены! – разозлился майор и прикрылся поднятой с асфальта уликой – мокрым портретом аятоллы.

      Притихших иранцев, Корзинкина и корреспондента быстро погрузили в машину. Сидящие внутри омоновцы недовольно потеснились, давая им место, и пикап быстро набрал скорость.

      …Назавтра самым последним из задержанных отпустили Корзинкина. Иранцев и немца отпустили ещё вчера вечером, быстро разобравшись, что это иностранные граждане.

      Следователь, беседовавший с Корзинкиным, перед тем, как подписать пропуск, сказал, недовольно качая головой:

      – И чего вас, дураков, к иностранцам тянет? Ведь знаете же прекрасно, что ничем хорошим