Голимые рассказы. Лев Юрьевич Альтмарк

– какое?! Я всегда был сионистом – сперва в душе, а потом и снаружи. И, между прочим, довольно активным. Другое дело, что не особо это афишировал… Впрочем, это сейчас не важно: в Израиле заниматься сионистской деятельностью – дело неприбыльное. Там вкалывать надо, шекели зарабатывать, а не заниматься говорильней…

      – Так и быть, пошли к сионистам, – сразу успокоился Корзинкин. – Надеюсь, у них найдётся какая-нибудь раскладушка, чтобы пару часов перекимарить.

      – О, с этими ребятами не соскучишься! – разглагольствовал по дороге Давид. – Пару часов с ними пообщаешься, а впечатлений на всю оставшуюся жизнь.

      Столичные сионисты, с которыми был знаком Давид, и в самом деле оказались ребятами активными и лёгкими на подъём. Как исконные столичные жители, абсолютно уверенные, что живут в центре земного шара, а все остальные города и страны – глухая провинция, уезжать отсюда они никуда не собирались, хотя почти каждому из них довелось побывать на казённый кошт на Земле обетованной. И это было для них в порядке вещей. Давид не обманывал Корзинкина, когда говорил, что существовать на дивиденды от сионистской деятельности в Израиле невозможно, зато за его пределами это вполне приличный способ заработка. Тем друзья Давида и кормились, организовав нечто вроде полузакрытого элитного салона для избранных, куда посторонние, конечно, допускались, но им сразу давали понять, что хлебные места давно заняты, и потесниться у кормушки никто не собирается. К таким, как Давид, они относились приветливо и благожелательно, ибо именно провинциалы были веским аргументом для выколачивания из довольно прижимистых заграничных спонсоров всевозможных дотаций. Благо, провинциальные сионисты на многое не претендовали, а Давид и вовсе уезжал на родину предков.

      – Вы-то, хаверим, как раз сегодня нам и понадобитесь! – вместо приветствия закричал им главный сионист по имени Лёня – довольно колоритная личность в крохотной вязаной кипе, утонувшей в бурной рыжей шевелюре а-ля Джимми Хендрикс.

      – На самолёт не опоздаю? – без особого энтузиазма поинтересовался Давид.

      – Я тебя лично на своей машине доставлю в Шереметьево, – успокоил его предводитель и многозначительно прибавил, – если, конечно, в полицию не загремим…

      – В полицию?! – побледнел Давид.

      – Для тебя такое попадание будет просто подарком! – успокоил его Лёня. – Максимум через пятнадцать суток всё равно улетишь в Эрец Исраэль, но уже как герой. Сможешь всем там твердить, что ты «узник Сиона»!

      – Не-е, братцы, я на такое не согласен! – неожиданно заволновался Корзинкин. – Вы хоть «узниками Сиона» станете, деньги какие-то с этого получите, и вообще почти уже иностранцы здесь, а я? Мне-то тут жить…

      – О чём разговор?! – искренне удивился Лёня. – В наших рядах много русских – не квасных, а настоящих патриотов и правозащитников. У тебя тоже есть шанс влиться в их стройные ряды!

      Корзинкину польстило, что его ставят в один ряд с правозащитниками, о которых ходило