Игра Лазаря. Максим Марух

её от себя? И теперь не может простить за то, что она осталась в квартире, когда он велел бежать…

      «Хрясь-хрясь-хрясь» – дерево падает на дерево.

      – Стой-стой! – Сенсор весь подобрался. – Намекаешь, что её изнасиловал собственный отец?

      – Отчим.

      – Не важно! Это нереально, Лазарь. Девчонку изнасиловал сосед – тот, кто укусил её в исноне. Два дня назад Дара смотрела Калима глазами Яники, как я сейчас смотрю на тебя. Допустим, ты прав, допустим. В таком случае, Дара должна была увидеть гориллу, которая чуть не порешила тебя в первый же день, правильно? Так вот, она не увидела! Калим выглядел абсолютно нормально.

      – Валуёв – это нормально? – попытался пошутить Лазарь.

      – Конечно, не Ален Делон, но до прокажённых даже ему далеко. Дружище, если её изнасиловали, это был кто-то другой. Яника не видит в нём зверя. Не-ви-дит!

      Тут Сенс, конечно, прав. Девчонка и правда не видит.

      Лазарь надолго ушёл в себя, чувствуя, как замедляется лесоповал. Чтобы не допустить его полной остановки, он окинул взглядом гостиную в поисках новых идей. Взгляд случайно упал на Марса. Мальчишка пытался изображать сосредоточенную задумчивость, но его выдавали чуть приподнятые в гримасе губы.

      Лазарь смотрел на него долго, очень долго. До тех пор, пока Марс не почувствовал на себе его взгляд и не уткнулся носом в ковёр. Потом набрался храбрости и снова поднял глаза на Лазаря. Казалось, в эту минуту парень и любил и ненавидел его. Любил за то, что Лазарь вступился за него перед Дарой, и ненавидел, потому что не понимал, зачем ему это понадобилось. Заметив на себе изучающий взгляд Лазаря, он заподозрил самое худшее.

      Лазарь попытался представить, каково сейчас мальчишке, и воображение тут же включилось в работу. На него накатило неприятное двойственное чувство. Несовместимая, несмешивающаяся смесь затопила холодно-горячей волной. Странный конгломерат ощущений показался смутно знакомым, и тут он вспомнил – так чувствует себя каждый, кто хоть раз не смыкал всю ночь глаз, дожидаясь домой пьяного отца. Когда глаза бы не видели, если бы не были так рады.

      – Она не видит, потому что не хочет видеть, – медленно проговорил Лазарь. – Думаю, после смерти жены Калим частенько душит зелёного змия. Знаете, у каждого пьяницы есть одно качество, за которое его неизменно любят дети – иногда он бывает трезв.

      Проговаривая всё это, Лазарь не отрывал глаз от Марса, и тот принял всё на свой счёт. Улыбочка увяла, как водолюбивое растение в пустыне, на конопатое лицо набежали тучи.

      – Квартира четырнадцать… – к разговору подключилась Дара. При виде потухшей физиономии Марса до неё тоже стало доходить. – Там никто не живёт. И мы решили, что сосед – это плод её галлюцинации. Мы решили, в квартире прячется её болезнь. А на самом деле там пряталась…

      – Чужая болезнь, – сказал Лазарь. – Вот что там было. Дело не в квартире – дело в тамбуре.

      – В тамбуре? – переспросил Сенсор, и тоже посмотрел на Марса. Раз уж все видят в нём ответ, который