Игра Лазаря. Максим Марух

изогнул бровь:

      – К чему этот каламбур?

      – Валуёв, Сенс! Калим показался Даре странно знакомым – мне тоже. Вот только похож он не на Валуева, а на нашего старого знакомца. Соседа, который преследует Янику, как легавая. Как зверь.

      «Хрясь-хрясь-хрясь» – лесоповал с новой силой набирал обороты. Дерево валило дерево по принципу домино, открывая Лазарю всё больше закономерностей, причём каждая новая порождала сверхновую.

      – Всё это косвенно, – отмахнулся Сенсор. – Отец в лагере. Ладно, допустим, Яника не видит в нём зверя. Но ты-то видел. Дара видела. Если настоящий Калим – тварь из соседней квартиры, то кто тогда раздаёт команды в лагере?

      Сенс так самозабвенно выпрыгивал из штанов, стараясь развенчать чудовищную правду, что Лазарь понял – в дело вступила подсознательная защитная реакция. Сейчас он всеми способами старается минимизировать урон, нанесённый общему делу невнимательностью в аптеке, не отдавая себе отчёта, что делает только хуже. Стоит ему узнать об этом, как он прикусит язык, надаёт себе пощёчин, а то и придумает епитимью пострашнее. В другой раз Лазарь непременно надавил бы ему на совесть, лишь бы он поскорее заткнулся – и он непременно бы заткнулся – но не сейчас. Сейчас Лазарь и сам толком не знал, куда выведет его лесоповал, а упорное нежелание Сенса примириться с истиной подавало наводящие вопросы. Они-то и валили лес.

      – В лагере Калим поддельный, – уверенно заявил Лазарь. – Но Яника считает его настоящим, потому что наяву отчим делает то же, что и в инсоне – не пускает дочь в лагерь. То, что ему велят.

      – С какой стати ему это делать? – удивился Сенс.

      «Хрясь-хрясь-хрясь…»

      – С такой, что Калим подвластен Ведущему. Точнее, совсем недавно стал его адептом. А значит, делает то, что угодно Ведущему, и говорит то, что прикажут. Двухступенчатая Игра – такое вполне возможно.

      Все молчали, не слишком впечатлённые услышанным.

      – А кто тогда помогает таким, как Калим? – спросил в полной тишине Марсен. Испугавшись, что сморозил глупость, сконфуженно добавил: – Мы же не можем всех спасать. Людей-то до хрена!

      Вспышка нового озарения, чёрт знает какого по счёту за последние десять минут, заставила Лазаря разинуть рот. Наверное, это последнее «дерево» на сегодня. Как и во всей Игре в целом.

      – В следующий раз, Малой, беру тебя с собой, – в порыве неконтролируемой благожелательности пообещал он. А впрочем, разве не этого он добивался, требуя оставить парнишку? Похоже, чувства так захлестнули его, что вытеснили из головы мысли, и обещание вышло от сердца. Что ж, тем лучше. Больше шансов, что пацан поверит.

      Друзья продолжали смотреть с недоумением.

      – Непонятно? Последней Игрой Матвея был Калим! Матвей не подозревал, что мы работаем с его падчерицей, а мы не подозревали, что он проиграл её отчима. Его провал – такая же составляющая эпикриза нашей пациентки, – Лазарь указал на доску, – как и всё остальное. Можешь выдохнуть, Сенс, ты не единственный, кто подгадил нам в этом деле.

      Марс