Игра Лазаря. Максим Марух

Калим исчезнет, и никакая сила уже не сможет помешать ей войти.

      В два прыжка Лазарь подскочил к дивану и принялся спихивать оттуда ничего не понимающих друзей. Марсен на четвереньках пополз от дивана, Дара с перепугу выпорхнула сама.

      – Волосы! – вскричал Лазарь, стягивая за руку Сенса. – Волосы мне, живо!

      8

      Первым, что он увидел, выскочив из завешенной доисторическими коврами спаленки, была открытая входная дверь. В отличие от несчастной двери Матвея, здесь замки и косяк остались целы, а значит, эту дверь открыли добровольно. Бегом, но без особых надежд, Лазарь обыскал все комнаты. Убедившись, что квартира пуста, опрометью бросился на лестничную площадку.

      Сердце рвалось наружу сквозь стенки грудной клетки.

      «Успокойся, Лазарь!» – приказала Дара. – «Ты здесь так дышишь… тебя удар хватит».

      Ничего, мысленно увещевал себя Лазарь, сбегая вниз по ступенькам – ничего. Так дышит каждый футбольный фан на девяностой минуте матча, когда его команда уступает с разницей в один мяч. Ещё минута этой пытки, и наступит полная релаксация. Всё закончится, схлынет одним махом, как волна прибоя, оставляя за собой мокрый, но ровный песок. Скоро всё закончится – так или иначе.

      Ударом ноги Лазарь распахнул железную дверь на электромагните, уже давно не «электро», и выскочил на сверкающий солнцем тротуар. На улице царило настоящее пекло. Раскалённый воздух плыл впереди дрожащим маревом, отблески на металлических крышах гаражей слепили глаза. Лазаря моментально бросило в пот. Когда он приблизился к Янике, распростёртой на заснеженной бумажным мусором дороге в луже крови, рубашку можно было отжимать.

      – Десять из десяти… – пробормотал Лазарь, опускаясь перед ней на одно колено.

      Казалось, её изорвала свора голодных собак. Всё тело испещряли кровоточащие раны, руки и ноги, изогнутые под неестественными углами, напоминали конечности марионетки, брошенной на пол пьяным кукловодом. В животе зияла округлая каверна с рваными краями, проеденная прямо через ткань кофточки, в которую Лазарь не рискнул заглядывать. От тела и до гаражей тянулась по асфальту цепочка кровавых клякс. Приглядевшись внимательней, Лазарь понял, что это не кляксы, а отпечатки босых ступней.

      Удивительно, но она всё ещё была жива. И даже в сознании. Костлявая грудь, продавленная вовнутрь чем-то тяжёлым, при дыхании поднималась так незаметно, что сразу и не разглядишь.

      – Почему не дождалась? – тихо спросил её Лазарь.

      – Думала… ты уже не придёшь… – ответила она, кашляя кровью.

      – Кто тебя так?

      – Сама…

      Бледное и полупрозрачное, как папирус, лицо почти не пострадало. Потемневший от запёкшейся крови рот и красные зубы контрастировали с бледной кожей, отчего само лицо казалось как будто здоровее, чем прежде.

      – Ясно, что сама. Кто это сделал с тобой?

      В принципе он догадывался, но хотелось услышать от неё.

      – Он… – в её горле клокотала жидкость, – вернулся, пока тебя не было. Я не хотела ждать… мне так