В ожидании неизбежности. Ильяс Сибгатулин

рядовой.

      – Сэр…

      – Что?.. Да не смущайся, спрашивай!

      – Вам эти фигурки не напоминают нашу роту? Я просто подумал, что мы сейчас, как эти солдаты – тоже из пластмассы и пластилина. Нас лепят, придают нужную форму. Поиграют с нами, а после выкинут.

      Уайлд взглянул на меня, отсвет фонаря упал на гладко выбритое лицо с морщинами, ярко высветил светлые глаза, но капитан не зажмурился.

      – Послушай меня, сынок. Если тебе есть кого защищать на этой поганой планете, если ты готов жизнью своей пожертвовать, лишь бы те, твои любимые, остались живы и не погибли, изнасилованные и измученные, от рук мородёров-повстанцев, тогда какая разница, что из тебя лепят.

      Он недобро сжал пластилиновую армию в своём кулаке.

      – Да пусть хоть засылают в ад! Сражайся до тех пор, пока помнишь, за кого умираешь.

      – Сэр, но ведь сейчас я мог быть рядом с семьёй. Мой брат Питер – ему всего девятнадцать, а он уже умеет убивать людей. Как он после этого будет жить?

      – Тише, не повышай голоса, Крис, – капитан положил мне руку на плечо, – Нам надо лишь продержаться, оставаясь самими собой. Помни, сынок, сколько крови бы на твоих руках не было, они останутся руками, в лапы не превратятся, а значит, человеком ты будешь до тех пор, пока сам не будешь думать, что у тебя лапы вместо рук.

      Я взглянул на Пита, разговаривавшего с капралом Верноном в нескольких метрах от нас, потом посмотрел на кровавые пятна на стене магазина, потом снова на капитана Уайлда.

      – Сэр, как же вы можете такое говорить? Мы же людей убиваем! А вы считаете, что после этого мы всё равно собой остаёмся. При всём уважении, сэр, вы не рехнулись?

      Это заставило усмехнуться Уайлда, и я первый раз увидел, как он улыбнулся.

      – Нет, Бенджамин, я не рехнулся. Хотя, может и стоило бы. Всю жизнь я воюю, стреляю, убиваю. Но вот наступит мой очередной отпуск, и я поеду в округ Кориндж, к своим племяшам.

      Он вдруг вновь огрубел, лицо покрылось серым пеплом суровости.

      – И не говори мне, рядовой, что я не остаюсь человеком, когда вижу свою сестру и обнимаю своих племянников. А теперь марш на свой пост.

      – Да, сэр.

      – Стой! Как твоя рана?

      Рана ныла.

      – Всё в порядке, сэр.

      Он посмотрел на светлеющую улицу и сказал.

      – Иди на караул. Скоро светать начнёт.

      И скоро рассвело.

      Мы ждали, когда вернется разведка третьего взвода.

      Вскоре к супермаркету прибежали двое солдат – с которыми я не был знаком – и доложили лично капитану.

      Ещё через некоторое время был отдан приказ – выдвигаться двум оставшимся взводам к пятиэтажному дому на углу авеню Роуз и улицы Павших.

      ****

      – А может, уже войнушку начнём!

      – Потерпи! Они же должны ещё дойти!..

      …

      ****

      Когда мы дошли до указанной точки, вокруг уже свистели пули и рвались снаряды.

      Слышались крики и вопли местных жителей, напуганных до белых седин. Им было велено спрятаться в соседних домах и носа