Среда выживания. Андрей Ливадный

приведет, у него все узнаем.

      Малехов лишь сумрачно усмехнулся. Свое мнение он уже высказал.

      – А ты, Роман Степанович, к какой категории относился?

      – Не понял? – он уставился на Бестужева.

      – Ну, по негласному корпоративному делению. Не в смысле иерархии. Тепличных условий для тебя не создавали?

      – Нет, – буркнул Малехов. – Мы с Димой русановского «естественного отбора» хлебнули по полной программе.

      – Кстати, заметно. А много таких, как вы?

      – Да уж хватает. Считай половина из выживших. А что?

      – Интересно стало, – ушел от прямого ответа Егор.

      – Ты только понятия не путай, – усмехнулся Роман Степанович. – Мы же не кулаками махали. Отбор подразумевал интеллектуальные схватки, и в основном, кстати, заочные. Никто лицом к лицу конкурентов не ставил. Выводы делались по эффективности работы создаваемых нами устройств.

      Егор подошел к камере с гибридным кибернетическим организмом. Теперь при сносном освещении стали видны некоторые особенности «проекта». Анатомию хонди Бестужев не изучал, но опыт схваток с ними из памяти не вычеркнешь. Нервные ткани и железы внешней секреции он узнал безошибочно, по цвету волокон и строению.

      – Зачем соединять искусственную нейросеть андроида с нервной системой хонди?

      – Понятия не имею, – Щедрин даже не обернулся, он вскрывал терминал в надежде добраться до накопителей информации.

      В коридоре раздался шум, чей-то вскрик, затем в открытый дверной проем кубарем вкатился низкорослый человек. Он плюхнулся в воду, тут же вскочил, озираясь, размазывая кровь по обвисшим, словно у бульдога, щекам.

      До погружения в криогенный сон Метелин явно страдал избыточным весом. Об этом ясно свидетельствовали дряблые складки кожи на лице, шее, руках.

      Вслед за ним в лабораторию вошел Бутов, массируя разбитые костяшки пальцев на правой руке.

      – Не хотел идти, – скупо сообщил он.

      Метелин затравленно осмотрелся. Помещение лаборатории он узнал – поверх смертельной бледности на его лице вдруг выступил нездоровый румянец.

      – Вадим Федорович? Вы тут работали? – Бестужев ударом ноги отправил к нему вращающееся кресло. – Присаживайтесь, есть разговор.

      Метелин мгновенно напрягся. Обстановка ему явно не понравилась.

      – Я ничего не скажу! – Он уселся, попытался изобразить полное безразличие, но мелкая дрожь пальцев выдавала его с головой.

      Боится – Егор почувствовал страх Метелина так же остро, как запах хондийского токсина.

      – Думаю, всякая секретность потеряла смысл, – произнес Малехов. – Тебе, Вадим Федорович, лучше все рассказать как на духу. Ты тут работал по личному поручению Русанова?

      – Допустим.

      – В чем суть экспериментов? – Роман Степанович решил взять инициативу на себя, но Метелин лишь презрительно окинул его взглядом.

      – Я ничего не скажу!

      – А если так? – Родион коротко заехал ему в челюсть. От удара