Пластмассовый космонавт. Антон Павлович Кротков

лучших отечественных ЭВМ академика Сергея Лебедева, который выступал резко против слепого копирования американской системы IBM 360. Но его никто не послушал (как отмахнулись от особого мнения академика Ненашева). 26 января 1967 года состоялось заседание Комиссии по вычислительной технике АН СССР. Руководители отечественной науки практически единогласно постановили взять за основу новых советских разработок устаревший к тому времени американский образец. Что это было – ошибка застрявших в прошлом высокопоставленных ретроградов? Или спланированное предательство? Вопросы остаются без ответа. Тем не менее правительство безоговорочно поверило заслуженным академикам, что, только беря на вооружение американскую технику можно обеспечить дальнейшее уверенное развитие советской экономики. В итоге, расформировали все творческие коллективы, приостановили уникальные конструкторские разработки, отправили на металлолом прототипы и исследовательские оборудование. Вместо того, чтобы развивать и усовершенствовать проработанные и испытанные технологии, которые те же американцы готовы были покупать за валюту, лучшие специалисты по вычислительной электронике теперь должны тупо копировать американскую технику, причём не самую лучшую… Всё это пронеслось в голове Павла в какие-то секунды в ответ на высказанное приезжим электронщиком желание получить работу в Звёздном городке.

      – Не обращайте внимание на бредни товарища Трусова, – извинился за своего человека высокий, немолодой мужчина с длинными руками и лошадиным костистым лицом. Рыжеватый, с бакенбардами, в хорошо пошитом костюме, пахнущий заграницей, он был похож на западного немца. В гардеробе он оставил свою шляпу-котелок и зонтик-трость, благодаря которым совсем имел несоветский вид. При этом на лацкане рыжего пиджака «иностранца» отливал красной эмалью депутатский значок. Товарищ Арво Сакс возглавлял делегацию. Когда-то он возглавлял знаменитый на весь Союз рыбсовхоз-миллионер. Ходила даже присказка, что Таллин расположен на территории совхоза имени Кирова. А нынче занимал пост республиканского министра культуры. Пока Беркут что-то рассказывал, этот «господин» держался меланхолично, почти равнодушно, до сих пор не задал ни одного вопроса. Лишь тихо о чём-то перешёптывался с тремя своими приближёнными, но понять о чём они говорят было невозможно, ибо прибалты общались на своём языке. Только чувствовался с его стороны скрытый скепсис, насмешливая фига в кармане. Но всё это был лишь на уровне ощущений, ибо свои мысли высокопоставленный латыш искусно скрывал, а произносил только очень правильные вещи:

      – У нас в республике жизнь хорошая, товарищ Беркут, – заверил он внушительным неторопливым тоном. – К нам самим ездят за опытом со всего Советского Союза, и даже из других соцстран! А товарищ Трусов… Что ж, он отличный специалист своего дела… Вот только сознательности ему недостаёт. Но мы с ним по возвращению проведём необходимую работу по повышению уровня его