Обязан побеждать. Владимир Нестеренко

погоди, ты у меня попляшешь, – сквозь зубы прошипел Сеня, – укушу – взвоешь!

      Чтобы ускорить дело, Сеня назавтра давай отпрашиваться у мельника погостить дня три у родной тётки, которая учительствовала в Благодатском.

      – Не время сейчас по гостям разъезжать, Семён, – сурово отказал хозяин.

      – Пусть идет, – вступился неожиданно Митя, – с него как с козла молока.

      – Батраку трудовой отпуск положен, – поддержал брата Гриша.

      – Ну коль артель согласна – отпускаю. Только лошадь не дам. Гнедая вот-вот ожеребится, а лишней кобылы нет.

      – Какая печаль, пятнадцать верст я к обеду покрою. А то какой мужик на телеге подберёт. Скоро ить к вам хлеб молоть потянутся, тогда вовсе не время гулять.

      На том и решили. Сеня собрал в котомку перекусить да и отвалил.

      На обеде жена Ивана, миловидная, скорая на руку и дела по дому, не увидев за столом парня, спросила:

      – Сеня-то где, забастовку объявил?

      – Как в воду глядишь – выпросился у меня к тётке на три дня погостить.

      – В страдное-то время! – удивилась Матрёна. – Никак что-то вы затеяли?

      – Угадала, седня ночью излишки зерна умыкнём в лес.

      Матрена ахнула, хлопнула в ладоши, да умолкла, понимая, что муж решился на опасную меру неспроста.

      Как стемнело, Ухватовы погрузили мешки с мукой, зерном на две брички, ушли в лес. Вернулись ушомканные трудным и опасным делом только к обеду. Сыновья взялись распрягать коней, а Иван – в дом. Глядь, а чертушка Никудышнов тут как тут. Вышел из лесу, видно, шибко торопился: пот на лице, дышит неровно, и вопросик жареный подбросил молодым Ухватовым:

      – Откель славные мукомолы вернулись?

      Гриша от неожиданности язык проглотил, а Митя, характером покрепче, озлился.

      – Кабы тебя черт по ухабам не носил, не совал бы нос не в свои дела.

      – Ты вроде на три дня у тяти отпрашивался, а прибёг раньше. Почему? – спросил Гриша.

      – Тётка сама голодует, прогнала. Правда, букварь вот дала. Грит, учись, в люди выйдешь при новой власти. Я смышленый, выйду, читать уже могу. Интерес у меня к вам: куда на двух подводах бегали? След свежий от старой заимки виден.

      Заледенило в груди у Мити, руки так и тянутся к Сениной харе. Кулаком бы проехаться. Сдержался.

      – Через неё и ходили в заготконтору. Последние пуды в счет продналога отвезли, – торопливо сказал Иван, появляясь на крыльце дома.

      – Не пойму я вас, чего бы вам перед батраком шапку ломать? Видишь, хозяин, книгу в моих руках – либо лампу давай вечером, либо днём два часа уделяй для учебы.

      – Будет с тебя. Ты и без того на работе едва шевелишься, жаль выгнать тебя с хозяйства не могу, – осерчал Иван.

      – Смотри, хозяин, как бы жалковать не пришлось, – скривив губы, отбил удар Никудышнов и направился в дом, где хозяйка налаживала обед, оставив Ухватовых гадать: что же будет теперь, по какой причине батрак незвано явился?

      Опасение беды оправдалось через два дня. С утра сырое облако дыхнуло мелкими каплями – мукосеем. Ухватовы