Обязан побеждать. Владимир Нестеренко

Таню:

      – Переберёмся на запасную позицию. Там глуше и дальше от дорог, спокойнее.

      В голосе и словах Кости было столько силы, уверенности и деловитости, что Таня едва не обиделась на его сухость, словно и не было ночной близости. Костя тут же заметил её невеселый исподлобья взгляд, нагнулся и поцеловал девушку в губы, весело добавил:

      – С добрым утром! Любовь к тебе клокочет в моем сердце, как горная река. Но вставай, моя орлица! Пора в полёт.

      Таня вскочила, обхватила шею Кости, повисла на нем, целуя, её сердце наполнялось счастьем. Это было счастье любви – неизъяснимое, новое и вместе с тем пугающее силой своего проявления в столь неподходящей военной обстановке.

      – Так срочно, без крошки во рту?

      – Разомнёмся, перекусим на новом месте. Отпразднуем нашу свадьбу!

      – Но у нас нет даже по сто граммов спирта.

      – Во фляжках есть вода, вот ею и обмоем нашу близость. – Костя стоял обвешенный оружием, счастливо улыбался и казался Тане несокрушимым богатырем из той сказки, в которой тот крушил врагов: налево взмахнет палицей – переулочек, а направо – целая улица.

      Но минута восторга и восхищения быстро прошла, вернулось осознание суровой действительности и неизвестного будущего. Она едва не всплакнула, но взяла себя в руки и стала собираться в дорогу.

      Они взяли половину продуктов, личное оружие, часть боеприпасов и, стараясь не оставлять следов, двинулись в глубь леса.

      Новая позиция показалась Тане настолько глухой и однообразной по сравнению с прежней в лощине, что девушка подумала: немудрено впопыхах проскочить мимо. Правда, перед балкой лес распахнулся, поредел, образовав не широкую продолговатую полянку, но сама ложбина в этом месте сужалась, гуще заросла калиной, черемухой, бузиной. В одном месте балки, рядом с разлапистой могучей сосной, обозначились выходы сланца, поросшие густым вереском и образовавшие конфигурацию в виде грота, где вполне могли разместиться два человека.

      – Вот здесь ты будешь ожидать меня после операции.

      – Ты так и не скажешь, что задумал? – с волнением спросила она.

      – Не переживай! Если буду бить из «дегтяря», то с большого расстояния и всегда смогу уйти в случае опасности. Враг не получит удовольствия от облавы. Уйду заранее. Клянусь тебе нашей любовью!

      Они плотно позавтракали, и он ушёл с пулемётом, взяв несколько дисков, оптический прицел, жалея, что нет бинокля.

      Она ждала долго. Сначала терпеливо, как человек, ждущий час отъезда. Потом ожидание превратилось в волнение и страх. За его жизнь и за свою. Больше за его. Не случится ли с ним беды, с ней – тоже! Может быть, тут припахивает эгоизмом? Но это нормально: жизнь людей всегда зависит друг от друга. У неё боязнь за любимого человека. Не по обстоятельствам первой близости, а по закону первого взгляда. Таня с восхищением смотрела на его мощную грудь атлета, когда перевязывала рану, как бы невзначай задела волевой подбородок, не знавший бритвы, всмотрелась в напряженные, суровые светлые глаза, скорее всего в них можно прочитать раздражение за нелепое ранение.