Ставка больше, чем смерть. Металл Армагеддона. Александр Голодный

атака на напарников, а потом все шестеро резко попробовали на прочность мою оборону.

      Мать!.. Под дых легло жестоко. Воздух и силы вылетели одновременно, я завис, пытаясь ухватить хоть глоток воздуха. Наверное, рухнул бы на пол, но подхватила сильная рука Кемаля. Двое связали боем командира, остальные немедленно атаковали отбивающегося одной правой здоровяка. Сейчас свалят. Из-за меня.

      Досада и спортивная злость внезапно открыли резервуар скрытой энергии. Синхронным ударом двух рук отбиваю мешки, довернувшись, прикрываю напарника от третьего тычка. Странное дело – движения противников словно немного замедлились. Что-то мне это напомнило…

      – Вперед!

      Моя хриплая команда возобновила продвижение. Больше так поймать не смогли. Но когда добрались до угла, я в него и свалился, сипя, как дырявые кузнечные мехи.

      Кровь лупит в виски, сил нет вообще. Сил, как у пустого мешка. Главное – не отрубиться.

      Осторожно поддерживая, сильные руки поднимают, усаживают у стенки поудобнее. Ахмет и Кемаль. Инструктор насквозь мокрым полотенцем протирает лицо, у одного из помощников замечаю в руках аптечку. Только этого еще не хватало!

      Отстраняю заботливые руки, пытаюсь откашляться пересохшим горлом. Немедленно появляется открытая пластиковая литровка с водой. Отлично!

      Два солидных глотка вливают новые силы. Она еще и с глюкозой. Ты смотри, не знал, что и у нас такие делают.

      – Парни, завязывайте, все нормально. Сил не рассчитал немного. Староват я уже для всего этого.

      – Не ты один.

      Здоровяк тоже устало приваливается к стене, блаженно вытягивает ноги. По лицу стекают крупные капли пота. Протягиваю емкость. Благодарно кивнув, он щедро отпивает, оставив тем не менее ровно треть. Бутылка переходит к Ахмету. Командир старательно держит марку, но видно, что и он вымотан изрядно.

      Сердце успокаивается, дыхание понемногу налаживается. А что это я, кстати, развалился? Хватит умирающего изображать. Придерживаясь за стенку (не без этого, к сожалению), встаю. Поднимается и Кемаль. Одобрительно кивнув, командир обращается к инструктору:

      – Давай, Михалыч, колись – как мы прошли?

      – Пристойно.

      – Ой ли? Жалеешь, наверное, стариков, не хочешь авторитеты ронять перед молодежью.

      Рукопашник усмехается:

      – Таких волков – и жалеть? Сказал: «Пристойно», значит, так оно и есть. А кое-кто (испытывающий взгляд в мою сторону) меня еще и удивил.

      Поднимаю руку:

      – Товарищ инструктор, в чем была моя ошибка?

      – Не было никаких ошибок, товарищ обучаемый. Вам реакции не хватило. И возраст сказался.

      – То есть поймали на домашнюю заготовку?

      – Попытались.

      Оглянувшись на внимательно слушающих помощников:

      – Белый, во сколько раз товарищ подполковник ускорился?

      Худощавый жилистый хлопец со светлыми волосами четко ответил:

      – Раза в два, не меньше.

      Помявшись:

      – Алексей Михайлович, я бил четко, без послаблений. Не мог он дышать.

      –