Диомед, сын Тидея. Книга 2. Вернусь не я. Андрей Валентинов

просто так удивился – на языке Древнем. Чтобы сразу понять.

      – Этоноси куса атори те кефтиу…

      Поймал я рукой челюсть, головой мотнул. Да-а-а…

      Гетайры тоже что-то поняли. Посторонились. Поморщилась девчонка, ладошкой по плечу провела, словно след от пальцев куретских стирала.

      – Я – Цулияс, дочь Шаррума, жреца Света-Сиусумми. Мой отец, да будет тепло ему в царства Телепина, умер в прошлом году. Ты знаешь хеттийский, ванакт Диомед, но этого мало…

      Кивнул я, соглашаясь. Мало, конечно.

      – А наречие Кеми тебе знакомо, Цулияс, дочь Шаррума? И Баб-Или?

      – Конечно, – дернулись худые плечи. – Только, ванакт, в Баб-Или нет своего наречия. Раньше там разговаривали по-суммерийски, сейчас – на касситском, но в последние годы в войске лугаля стали говорить на языке халдеев…

      – И ты все знаешь? – поразился я, все еще не веря.

      – Ну, не все, – слегка смутилась она. – По-суммерийски только читаю, но на нем сейчас никто не разговаривает, как и на старом наречии кефтиу, на котором ты ко мне обратился…

      Поглядел я на эту худобу костлявую, губастую. Подумал чуток.

      – Хитон, плащ, эмбаты, дорожную шляпу.

      Засуетились гетайры. Вот уже кто-то хитон с плеч сдирать стал, кто-то – эмбаты с ног стягивать.

      – Надеть!

      Полюбовался я на то, что вышло, усмехнулся.

      – Ну, мужи куретские, кто это?

      Открыл рот Фремонид Одноглазый. Закрыл. Снова открыл.

      – Я спрашиваю, кто это?

      – Мальчик это, ванакт! – послышался чей-то неуверенный голос.

      – Не мальчик! – отрезал я. – Это мой гетайр-толмач, ваш товарищ. А зовут его… Курос[16]. Поняли? А теперь поздоровайтесь!

      – Э-э-э-э-э…

      – Я сказал – поздоровайтесь!

      – Радуйся, друг Курос! – пробормотал Одноглазый, с трудом языком ворочая.

      – Радуйся, друг Курос! Радуйся! – послышалось со всех сторон.

      – Радуйтесь, мужи куретские! – сверкнул глазенками толмач Курос. – Хорошо, когда друзья рядом!

      – Ты хочешь о чем-то спросить, Смуглый?

      – Ванакту не задают вопросов, Тидид. Особенно на войне.

      – Не обижайся, Мекистид! Тогда… тогда я в самом деле… вроде как спятил, что ли… Извини!

      – Да ладно! А насчет вопросов… Сам понимаешь, влетели мы в эту Хаттусу по-наглому…

      – А хеттийское войско уже сюда спешит? Одно с запада, другое – с востока, да?

      – Я понимаю, на севере фракийцы вместе с этими усатыми, на востоке – каска и урарту, на юге – туски. Они, да еще вместе с нами, разнесут хеттийцев за месяц. Но это если все вместе. Но ведь Суппилулиумас может заключить с ними перемирие. Пока все эти туска сообразят, пока затылки почешут…

      – Поэтому надо дать им знак. Сполох! Чтобы гром грянул, молния блеснула, чтобы всем ясно стало – нет больше великого Царства Хеттийского. Рви его на части, громи, разноси в щепки… А мы пойдем на юг, к Зеленому морю. Знаешь, где сейчас Щербатый с Капанидом?

      – Дай догадаюсь, Тидид… На Кипре, поди? И в этой, как ее… Киликии

16

Курос – юноша, молодой мужчина (греч.).