День войны. Оганес Григорьевич Мартиросян

причитать.

      Вот бы обнять и прижать тебя к сердцу.

      – Я не могу, потому что я мать. -

      Некуда от воскресенья нам деться.

      Негде поставить диван и комод.

      Некому сдать за рубли стеклотару.

      Солнце отправится скоро в полет,

      чтоб отыскать себе в космосе пару.

      * * *

      Иосиф Сталин выпил два вина.

      Нахмурился и смял в руках газету,

      в которой умерла его страна.

      Подумал наложить на Прагу вето,

      но в общем-то закрыл свои глаза

      на то, что после сделает с ней Брежнев.

      – За нами будут эти небеса. -

      Вернуться захотел к супруге прежней,

      порадовать победою ее

      над половиной мозга или мира.

      – Охотятся лисицы на ружье. -

      Попробовал израильского сыра,

      нарезал пакистанской колбасы,

      чтоб съесть ее с товарищем Хрущевым.

      – Я знаю лишь напутствие "не ссы". -

      Побыл веселым, праздничным и новым,

      иначе говоря – самим собой,

      возрадовав людей на белом свете.

      – Играйте, клавесин, дудук, гобой. -

      Вернул себя к зажженной сигарете,

      не к трубке меж кремлевских колоннад,

      поскольку там опасным стало место.

      О как же ты велик, Сталинабад,

      стоящий на вершине Эвереста.

      * * *

      Ты пишешь на компьютере сценарий,

      пока часы с минутами текут.

      В нем – всё, но преимущественно барий.

      Россия твой попутчик и маршрут.

      Ее ты рисовала в подворотнях,

      когда болела за Локомотив,

      кормя собак на улице голодных.

      В литературе веруешь во взрыв.

      В других делах меняешь обстановку,

      надев колготки, шляпку и пальто.

      Выходишь в сапогах на остановку

      и ловишь проходящее авто.

      Летишь в машине по Мскове и Пскову

      одновременно, так как твой двойник

      копирует твои шаги и слово.

      Читаешь вечерами уйму книг.

      Горишь огнем и смотришься закатом,

      пылающим сто тысяч лет подряд.

      В ладонях перекатываешь атом.

      Сознанием своим творишь джихад.

      Неверных убиваешь в том искусстве,

      в котором ты Чечня и Пакистан,

      и говоришь спокойно и не в чувстве,

      что ты снимаешь фильмы, как путан.

      * * *

      Вишневая тачка промчалась в уме.

      За нею проехали молча пожарные.

      Сегодня я пью, отдыхаю в Зиме.

      И стойка заполнена выпивкой барная.

      Танцуют девчонки, глотают абсент,

      глазами поэзию делая крепкую.

      Я долго курю политический Кент.

      Залысины прячу под гористой кепкою.

      Совсем не хочу напиваться сейчас,

      но надо, поскольку по телику Хаузер

      готов уничтожить Куэйда – Кавказ.

      Висит третий час и не движется браузер.

      Его я глазами давлю, тороплю,

      и вслух исполняю мелодии целые.

      Пора в туалете курить