Чистильщик. Алекс Дроздов

делают гориллы Алексиса. Но к этому моменту, как понял про себя Микель, их с Маарой в городе быть уже не должно.

      – Ты хочешь, чтобы я уехал прямо сейчас? – спросил он.

      Вторая сигарета не сломалась.

      – Нет, нет.

      Микель вспомнил пошлый английский анекдот про умершую графиню. Как всё паршиво оборачивается. И это именно сейчас, когда эти волнения вовсе не нужны.

      Спать уже не хотелось.

      Когда это было?

      Вечером, когда у него случился приступ, да. Они были короткие, эти приступы, и он привык к ним. Маара поначалу изображала озабоченность, и он чувствовал это, но…

      Вчера он выплюнул пару кровавых сгустков. Он ждал этого, но не так скоро.

      Новости появились не в дневной, а даже в утренней прессе.

      ***

      Пакостное, гадкое сырое утро застало врасплох. Он принял душ, пока Маара одевалась. Он не мог себя заставить проснуться раньше, чем…

      Кофе они выпили в паркинге из автомата. Его чуть не стошнило.

      Офис папы располагался на пятом этаже в сером кубическом здании через пять кварталов от квартиры Маары.

      Петровский припарковал «Ситроен» перед входом.

      – Оставайся в машине.

      – Правда? – Маара сидела с открытой пудреницей.

      – Ты боишься?

      – Кого? – она рывком открыла дверцу и вышла первая.

      Другого ответа от неё он не ждал. Зачем было нужно просить её об этом? Кретин. Хотя, она права – будет лучше, если кто-то позаботится о безопасном отходе.

      Они поднимались на лифте и договорились, что всё же Микель зайдёт к шефу один, а Маара поторчит в приёмной.

      – Ну не станешь же ты спускаться по пожарной лестнице, – это была, вероятно, шутка. Обычно в приёмной находилась только Лиза, а гориллы тусовались этажом ниже. Лифт Маара должна была задержать на пятом, заблокировав его. На всё отводилось секунд пятнадцать с момента получения денег.

      …Бруно Романо, шеф агентства по недвижимости, держатель контрольных пакетов трёх текстильных фабрик, владелец кучи мелких забегаловок на главной улице города, сидел за бескрайним столом и раскуривал сигару. На столе валялся тот самый утренний номер «La Mattina Napoli», с фотографиями простреленной машины Красавчика на первой полосе.

      – Хорошая работа, малыш, – сказал папа, выпуская клуб дыма. Он был не то, что толст – он был жирный, как слон. Пиджак еле сходился на животе, собираясь поперечными складками от пуговиц к периферии боков.

      Микель стоял молча. Напоминать о деталях сделки считалось верхом неприличия.

      Ну, давай, давай, жирная свинья, шевелись!

      – Ты же знаешь, Микель, я отношусь к тебе, как к сыну. Несмотря на то, что ты не член нашей семьи. Я знал твоего отца, мы были с ним старые добрые друзья.

      Сейчас. Сейчас он откроет сейф, и…

      – Да, добрые друзья. Работа хорошая, ты слышал. Но это к тебе не относится, малыш. Я сказал о Красавчике, а ты понял, не так ли?

      Глаза у Бруно стали узкие, как щелки.

      – Ээ,