Дитя Ириса. Фильтр. Екатерина Васильевна Дереча

спросила, кто ты такой, чтобы указывать мне, что делать?! Если ты – посыльный отца, будь любезен, объясни, что происходит? И где мистер Мастерсон?!

      Он еле сдерживался, чтобы не ударить меня. Это было видно по тому, как на квадратной челюсти заходили желваки, а ноздри раздулись от ярости. Вся красота разом исчезла, и по спине у меня прошёл холодок. Крепко сжав кулаки, так, что побелели костяшки пальцев, незнакомец сделал несколько шагов и почти вплотную подошёл ко мне.

      Я считала себя достаточно высокой, даже отец был одного роста со мной, но мужчина оказался выше меня. Мне пришлось запрокинуть голову, чтобы видеть его глаза, в которых плескалось бешенство. Я даже дышать перестала, но не могла отвести взгляд от этих глаз, которые от злости приобрели тёмно-коричневый оттенок.

      – Меня. Прислал. Ваш. Отец. Следуйте за мной. И я. Не. Посыльный, – он прорычал эти слова сквозь плотно сжатые зубы, делая паузы после каждого слова, с трудом сдерживаясь. Видимо, он ожидал, что я тут же побегу за ним, потупив глазки, – как бы ни так!

      Задрав подбородок так, что заломило шею, я твердым шагом, не глядя на него, прошла к выходу. Мужчина открыл для меня дверь, вряд ли из вежливости, скорее, чтобы точно не убежала. Его руки, державшие дверь, были сильными и мускулистыми, с длинными тонкими пальцами, на фалангах которых росли короткие жёсткие волоски.

      Меня передёрнуло, когда я зачем-то представила, как эти пальцы сжимают мою шею. Видимо то, что я снова попала в госпиталь, оживило воспоминания о душившем меня фанатике. А я только несколько дней назад перестала шарахаться от охранников и приходящих к канцлеру мужчин.

      Выйдя из кондиционированного помещения на улицу, я внезапно ощутила приступ удушья. Не в состоянии сделать вдох, схватила себя за грудь и начала скрести место прямо над шрамом, опоясывающим моё тело. В тщетной попытке остановить приступ, я начала оседать на землю.

      Перед глазами пылали красные и оранжевые вспышки, я почти упала, но меня резко подхватила сильная мужская рука, рывком поднявшая на ноги. Этот идиот ещё и руку мне решил сломать? Чудненько! Яркая вспышка ослепила меня и я окончательно потеряла ускользающее сознание…

      Глава 3

      Очнувшись, я попыталась судорожно втянуть воздух и, когда поняла, что могу дышать, расслабившись, откинулась на подушках. Я жива и могу дышать, всё остальное не имеет значения. Только я начала блаженно сопеть, утопая в мягчайших перинах, как грубый мужской голос нарушил очарование дремоты:

      – Ритм выровнялся, но что, если она снова отключится? Её органы ещё не адаптировались к фильтрации? – это мистер Мастерсон, голос канцлера я не смогу забыть, даже если захочу.

      – Она провела-а слишком много времени вне Фильтра-а, боюсь, девочка-а никогда-а полностью не восста-ановится, – этот протяжный носовой выговор принадлежал доктору Вернео.

      – Но ведь она дышит оставшимися тремя легкими, так? Они качают кислород в нужном количестве, если она в помещении. Держать её всегда в здании?