Дитя Ириса. Фильтр. Екатерина Васильевна Дереча

нажал на какие-то кнопки. Капсула захлопнулась и зажужжала, а я едва сдержалась, чтобы не закричать.

      Тело онемело от лежания в одной и той же позе, а жужжание и щелчки, издаваемые аппаратом, не позволяли расслабиться. К счастью, доктор не обманул, боли не было, только от волновых колебаний по телу пробегали мурашки, но это не так страшно, если сравнивать с дезинфицирующим душем, поэтому я терпела.

      Крышка капсулы распахнулась, и на меня уставились холодные глаза доктора. Что-то было в его взгляде, отчего хотелось сбежать куда угодно. Вернео отсоединил провода, взял для анализа кровь, сделал пометки в планшете и, наконец, разрешил мне одеться.

      В коридор мы вышли вместе, но стоило мне задуматься, как доктор Вернео внезапно исчез. Я даже не сообразила, в какой момент он ушёл. Не успела я сделать несколько шагов, как услышала голос Эдны Уайт.

      – Необходимо прекратить поставки ЭнМиЭС! Вы должны понимать, чем грозит обнаружение нелицензированного товара на территории госпиталя! – в ответ ей раздалось невнятное бормотание. – Канцлер может и не заметит, но что будет, если кто-то из Комитета сюда сунется?!

      Попадаться ей на глаза не хотелось, но пройти в общий блок можно было только минуя комнату персонала. Я уже развернулась и собралась идти обратно, как вдруг на мое плечо опустилась чья-то рука.

      – Оливия! – я подпрыгнула от голоса Хейзел, хорошо, что она видела, как меня уводил доктор Вернео. Лучше ей не знать, что я услышала кое-что, чего не должна была. – Ты в порядке?

      – Эм… н-да… спасибо, – я потихоньку продвигалась в сторону палаты, которая вдруг оказалась моей единственной защитой. Кто бы мог подумать?

      – Тебе что-то нужно? Ты ведь шла к стойке регистрации, верно? – Хейзел обняла меня за талию и помогла идти.

      – Я? А… ну да… ко мне заходил доктор, но я не спросила, когда меня выпишут, – белые стены бесконечного коридора сжимались, мне стало тяжело дышать. Да что же это такое?

      – Отец заберёт тебя в час дня. Так что, мы уже можем попрощаться, – она улыбнулась и погладила меня по плечу. – В этот раз ты у нас не задержалась надолго.

      – Точно, и это здорово, – дышать было тяжело, воздух казался обжигающим, словно я снова оказалась в капсуле дезинфекции. – Я полежу немного…

      – Ну конечно! Ты уверена, что всё хорошо? – Хейзел обеспокоенно заглянула в мои глаза, но я и сама знала, что новый приступ почти начался. В этот раз передышка была слишком уж короткой.

      Ни к чему сиделке видеть, как я буду метаться по полу от боли, или, как раздирать грудь, опоясанную жутким уродливым шрамом. Это только моё. Личное. Возможно, Вернео прав, и это – побочные явления моей травмы, о которой я совсем ничего не знала. Но сегодня я старалась не напрягаться, не пыталась что-либо вспомнить. Вот только тело уже затряслось в ознобе.

      Мне запретили думать о прошлом, запретили волноваться и заниматься физическими упражнениями, ведь всё это провоцировало приступы удушья. Но я не могла не думать. Я пыталась найти себя… ту, которой была,