Насты. Юрий Никитин

лучше пусть молодежь их дома устает до чертиков, стараясь отжать от груди заветную сотку, иначе девчонки и не посмотрят, чем будут носиться на мотоциклах по улицам и попадать под грузовики.

      Я стукнул в дверь, Данил открыл, кивнул Гаврику, тот с завистью окинул его восхищенным взглядом.

      – Анимал, настоящий анимал!.. На тебе все само растет!

      – Ага, – согласился Данил мрачно, – само. Как же, само, ну да.

      Мы спустились по ступенькам в царство железа, наклонных скамей и станков Смита. Данил указал на металлический стеллаж, где среди разнокалиберных гантелей яркими наклейками цветут две упаковки пива.

      – Жаждущие, можете приступать… Зяма прислал эсэмэску, а Валентин придет через десять минут.

      – Он аккуратный, – сказал я, – будет минута в минуту.

      – Ты его знал раньше? – спросил Данил.

      – Нет, но человека видно сразу…

      – Это тебе видно, – буркнул Данил, – а я вот, сколько ни присматриваюсь, все равно наегивают, как британцы какого-то Махатму.

      Гаврик, рисуясь, лихо выбирал из пластмассовой упаковки банки с пивом, Данил поднялся наверх и вернулся с Зямой и Грекором.

      – Привет, – сказал Зяма, – приятно смотреть на вас! Как только подумаю, что каждый из нас – самый быстрый сперматозоид из трехсот миллионов, сразу такое уважение… Мы – лучшие!.. Мы уже победители!

      Данил присмотрелся к Зяме, поинтересовался:

      – Мне чудится, или у тебя другие очки?

      Зяма насупился, буркнул:

      – Запасные нужно иметь всегда.

      – Это все Марина! – сказал Грекор уверенно. – Зяма поцеловал ее в губы, она от удовольствия сжала ноги и сломала ему очки.

      Данил сказал уважительно:

      – Она у нас качалась!.. Правда, классные бедра?

      Зяма буркнул:

      – Не так все было… Но официально и для народа пусть так, согласен.

      – Марина тоже не возразит, – сказал Грекор. – Пиар никому еще не вредил. Вон Люська как Валентина выручила?

      Приоткрылась дверь, Валентин заглянул осторожно, Данил махнул ему рукой, Валентин начал медленно и опасливо спускаться.

      Последней примчалась запыхавшаяся Люська, подтверждая статус женщины, а то мало ли что мы подумаем.

      Данил, как хозяин, заботливо проследил, чтобы пиво было у всех, даже кто не хочет, как вон Люська, просто держи в лапке, как на светских раутах дамы с тонкостенными фужерами с шампанским по тыще баксов за бутылку.

      Я с банкой пива вышел на свободный пятачок между скамьей Смита и беговой дорожкой, обвел всех взглядом. Они притихли, повернулись ко мне.

      – Вчера мы провели еще одну акцию. Система получила удар… Крохотный, конечно, комариный, но когда комаров становится много, даже слон озвереет. К нам прямо в разгар акции присоединился Валентин… Люська, кончай строить ему глазки.

      Валентин поднялся и поклонился, хотя его не знает только Гаврик.

      – Если мне будет позволено сказать, – произнес он застенчиво, – я бы хотел процитировать слова величайшего философа,