Нагадали мне суженого. Наталья Андреева

Да знаю я, Ладушкин, что ты честный, – поморщился Аксенкин. – Удивляюсь, как тебя еще из органов не выперли. Таким, как ты, место на пенсии, а до нее на бирже труда. Получать грошовое пособие, брать в почтовом ящике бесплатную агитку и смаковать под морковный чаек факты новой коррупции в родном отечестве, чей дым и сладок, и приятен. Я ведь говорил твоему начальнику: хлебнешь ты с Ладушкиным. Ты ж, как собака на сене, ни сам, ни людя́м. Ну, так ведь это и не взятка. Так. Вспоможение.

      «Слово-то какое купеческое нашел! Вспоможение!» – удивилась я, внимательно прислушиваясь к разговору. Мне было интересно: чем все закончится? Уговорит он Ладушкина или нет?

      – Слушай, Стратоныч, неужто у тебя денег мало? – всерьез разозлился Арсений и на морковный чаек, и на агитку.

      – В том-то и дело, что много. А я, может, не просто буржуем быть хочу. А этим… как бишь его? Во! Меценатом. Женюсь вот на Офелии, театру новое здание отгрохаю.

      Капка на минуту перестала блевать. Но молоденький полицейский всерьез собирался отбить ее у олигарха Аксенкина. Очередной рвотный позыв служителя закона оказался заразителен и для Капки. Она выбросила из головы мысль о новом замужестве и тоже нырнула в густую траву.

      – …музей отремонтирую, – мечтательно продолжал меж тем Аксенкин. – Снесу на хрен всю эту старину…

      Меня аж дрожь пробила. Мало того что он систематически уничтожает купеческие дома, прекрасные образчики мещанского быта позапрошлого века, так еще и бывший мужской монастырь собирается снести! Этого никак нельзя допустить…

      – …отгрохаю на этом месте современное здание из стекла и бетона. А в центре главного зала повешу эту картину. С гирей. Шедевр бессмертной живописи. И подпись: «Дар Нила Стратоновича Аксенкина родному городу».

      – Врешь, – спокойно сказал Арсений. – Картину ты продашь, если она и в самом деле немалых денег стоит. Я тебя не первый год знаю. Ты не меценат, ты хапуга. – Отыгрался-таки за морковный чаек!

      – А может, и вру, – согласился Аксенкин. – Но ты меня, Сеня, не отпихивай. Со мной дружить надо, а не с шашкой наголо. Обменялись мнениями – и хватит. Каждый остался при своем. Друзьями мы с тобой никогда не будем, так, может, деловыми партнерами? А потом разбежимся. Ну, так как?

      – Я подумаю, – хмуро сказал Арсений. – С Анфисой посоветуюсь. – Он оглянулся.

      – Слышь, предсказательница, – тут же переключился на меня Аксенкин. – Где картина?

      – Пока не знаю, – важно ответила я. – Не вижу.

      – Ну, как увидишь – скажи.

      Он недобро ощерился. Я уже и так поняла, что дело будет непростое. Потому что тут замешана моя лучшая подруга. К сердцу каждого человека есть ключик. Так вот Капка – это отмычка. Я ее туда не впускала, в свое сердце. Она сама вошла, как привыкла входить в любую дверь. Своих детей у меня нет, но есть Капкины.

      Их у нее трое, я уже говорила. Два мальчика и девочка. Эмиль, Дездемона и Ромео. Только не думайте, что хотя бы один из них от нашего режиссера Александра Николаевича. Это просто влияние Народного театра, к которому