Монета золотого запаса. Анжелика Минкаиловна Ихсанова

костыли, у меня есть. Сам будешь ходить. Я же говорил, и мне приходилось быть в таком положении.

      – А где тут у вас туалет? – спросил я тихо, стесняясь Олеси.

      – Нужник что ли? А вон, ведро.

      Я повернулся, – по правую руку в углу, за спиной Ивана, стояло ведро.

      – Да вы издеваетесь что ли? – возмутился я. – А кто выносить будет? – Она? – указал я головой в сторону занавески.

      – Нет, я утром вынесу. А когда сможешь сам передвигаться, на улицу будешь ходить. Только бежать не вздумай. С такой ногой, далеко не убежишь. Заблудишься, или зверь, какой… растерзает. А я больше спасать не буду! – уверял Иван.

      – Не бойся, не убегу! – отрезал я и добавил, бухтя по нос: – Хотя, идея хорошая.

      Иван опять усмехнулся.

      – А мне нравится твой характер, – сказал он.

      Я отреагировал молча, углубляясь в свои мысли.

      «Куда я попал? Почему они так странно выглядят? Староверы в наше время придерживаются только обрядов, но одеваются то, как все современные люди. А тут, я как будто присутствую на сьемках какого-то исторического фильма. Долго я так не выдержу! Интересно, кто-нибудь из наших выжил? И ищут ли меня?»

      С этими мыслями я заснул. Я вообще, периодически проваливался в сон. Проснулся от того, что кто-то в соседей комнате за занавеской, разговаривал на повышенных тонах. Голоса были мужские. Я расслышал, как Иван резко высказался: – «Рано делать выводы! Подождем!» После чего, гость ушел, топая разъяренно ногами, и недовольный исходом разговора. Я потерялся в пространстве и не знал, какое время суток. И наконец, я услышал ее голос.

      – Проснулся? Кушать будешь?

      – Не кушать, а есть! – поправил я.

      – А будешь умничать, останешься без обеда.

      – Ладно, извини! – исправил я положение.

      «И чего, я на нее взъелся? Она же не виновата!»

      – Я так понимаю, если обед, значит сейчас день? – попытался наладить разговор с кормилицей.

      Да, так и есть. Завтрак ты проспал. Ты есть то будешь?

      – Не откажусь, проголодался. А пирог остался? Очень вкусный был.

      – Остался. Поешь похлебки, потом и пирог будет.

      – Как странно звучит: «Похлебка!»

      – Чего тут странного? – посмотрела она косо.

      – Сейчас так не говорят.

      – А как же?

      – Суп или бульон. Если из зелени, – Щи.

      – Щи? Щи, у нас тоже готовят.

      – Ладно, давай свою похлебку, она мне тоже понравилась, – махнул я радостно рукой.

      Олеся, кажется, тоже была довольна. Она исчезла на пару минут за занавеской, и появилась с глубокой деревянной и вырезанными на ней узорами тарелкой в руке. Поставила все это на табурет, возле кровати, или лежанки, (как они ее называют), и расположилась довольно рядом.

      – Давай помогу. Она подняла подушку повыше, чтобы мне удобно было сидеть.

      – Спасибо, справлюсь. Ты лучше расскажи, кто такой сердитый приходил?

      Олеся, размышляя потупила глаза, а после произнесла:

      – Отец сам все тебе расскажет.

      – Понятно. А тебе значит нельзя?

      – Влетит мне. Он сам откроет