Аврора. Жюльетта Бенцони

их до проведения торгов.

      – Какие еще торги? – возмутилась Амалия. – Допустим, с графом Филиппом стряслась беда. Разве не мы вправе распоряжаться его собственностью?

      Аврора ощутила ком в горле.

      – Неужели его уже сочли… погибшим?

      – И да, и нет. Там шепчутся – очень опасливо! – о его дуэли с неким офицером графом Липпе, исход которой был не в пользу графа Филиппа.

      Произнеся эту новость, секретарь вдруг так расчихался, что девушка сжалилась над ним.

      – Мой бедный друг, вы страшно продрогли, а мы учиняем вам допрос! Немедленно высушитесь, переоденьтесь, выпейте чего-нибудь горячего – и милости просим опять к нам. Мы ждем вас к ужину.

      – Как я вам благодарен! За груз будьте спокойны, ваши и мои люди наверняка уже поставили его под навес.

      Когда Гильдебрандт вернулся, сухой и снова безукоризненный, сестры сначала заставили его поесть и только потом возобновили свои расспросы. Начала Аврора:

      – Какая-то сомнительная эта история с Липпе… Я отлично его знаю: будучи одним из любовников «этой Платен», он пытался ухаживать и за мной. С моим братом он не перекинулся и парой слов. К тому же никто никогда не делал из дуэлей тайн. Если бы Филипп погиб, то тело принесли бы домой, а победитель не стал бы спасаться бегством. И потом, что послужило причиной ссоры?

      – Госпожа фон Платен. Якобы граф Филипп к ней вернулся, и Липпе это не понравилось.

      – Драться из-за этой старой потаскухи? – всплеснула руками Аврора. – Если бы из-за нее бились насмерть, то мужское население Ганновера сократилось бы по меньшей мере вдвое!

      – Тем не менее двор Херрензаузена придерживается именно этого объяснения: якобы граф Липпе убил соперника и скрылся…

      – Утащив с собой тело? Так и я поверила!

      – Как бы то ни было, граф Филипп больше не появлялся в Ганновере, где стал нежелательным лицом. Хотя было бы странно, если бы о его возвращении стало кому-то известно: я свидетель тому, насколько он был осторожен. Но ведь надо было что-то ответить генералу Баннеру, показывавшему клыки от имени саксонского князя-курфюрста и грозившего вот-вот выйти из терпения!

      – И генерал этим удовлетворился? – теперь уже изумилась Амалия. – Надо требовать розыска Эберхарда фон Липпе. Он обязательно найдется: он не из тех, кто прячется, тем более из-за дуэли.

      – Об этом потом, – постановила Аврора. – Сначала о доме! Какое право они имеют его продавать, не ставя в известность нас?

      – Все из-за кредиторов, фрейлейн! Видит бог, у вашего брата их целая толпа!

      – Вот как? Но ведь мой брат был… то есть он богат! Это известно абсолютно всем!

      Гильдебрандт в заметном смущении отхлебнул пива, вытер с губ пену и тщательно откашлялся.

      – Я тоже так думал. Тем не менее – никуда от этого не деться – я обнаружил в бумагах моего господина многочисленные долговые расписки, часто на крупные суммы. Граф жил на широкую ногу, не скупился на