Ида Верде, которой нет. Марина Друбецкая

съемочной площадки было оцеплено компактной металлической сеткой.

      Подкатили клетку с рысью. Та, увидав толпу людей, снова зарычала, заметалась, закосила желтым глазом.

      Зиночка, стоявшая в толпе, прильнув к сетке, вместе со всеми ахнула и отшатнулась.

      К Пальмину подошел оператор.

      – Вы как хотите, Дмитрий Дмитрич, но я с дикими зверями работать не нанимался.

      – Вы как хотите, Иван Алексеич, но у вас подписан контракт, так что извольте встать за камеру, – сурово отвечал Пальмин.

      – Как мило, что сюрреалисты, провозглашающие отмену всех законов бытия, так легко взывают к закону, когда дело касается их интересов, – раздался из толпы ехидный голос.

      А рабочие уже втискивали оператора в ватные штаны и куртку, выставляли вокруг камеры металлические щиты. Ассистент дрессировщика, держа рысь за ошейник, тащил ее на исходную позицию.

      – Мотор! Ал-ле!

      Ассистент отпустил ошейник.

      Рысь рванулась вперед и – ах! – взлетела над площадкой, прорвала циферблат и застряла в плотных обрывках бумаги. Страшно взревев, она завертела мордой в разные стороны.

      – Гениально! Еще один дубль! Ставьте второй циферблат! – кричал Пальмин, обезьяной скача вокруг сетки.

      Зиночка, вцепившись пальцами в сетку и замерев от восторга, наблюдала за происходящим. Рунич куда-то подевался, но она не заметила его исчезновения. Рысь очень ей нравилась – напоминала рисунок дикой кошки, изображенной на кувшине, который этим летом нашли на раскопках. Те же раскосые желто-зеленые яростные глаза.

      Она вспомнила высокого молодого человека – Лозинского, а имя она позабыла, – который так странно объяснялся в любви, будто уговаривал ее стать другим существом, предлагал другую судьбу. Съемки в пустыне. Скукотища по сравнению со здешним восхитительным безумным аттракционом.

      Рысь рванулась еще раз, и Зиночка мгновенно позабыла и о Лозинском, и о пустыне.

      Поставили второй циферблат, за ним третий.

      Оператор в ватных штанах хмуро крутил ручку кинокамеры.

      – Быстрей! Быстрей! – кричал Пальмин. – Нужен рапид!

      «Что такое рапид?» – промелькнуло в голове у Зиночки.

      А рысь уже тащили обратно в клетку.

      Толпа, состоящая из членов съемочной группы и обитателей близлежащих дачек, хлопала и улюлюкала.

      Рысь озиралась и огрызалась.

      Оператор стаскивал штаны.

      Сетку быстро разобрали и запихнули в фургон.

      Клетку начали поднимать по трапу.

      – Стойте! – истошно заорал Пальмин. – Обратно! Мне нужен крупный план ее глаз! Иван Алексеич!

      – Нет уж, увольте, Дмитрий Дмитрич! – закричал в ответ оператор, срываясь на фальцет, то есть попросту давая петуха. – Это издевательство какое-то! Я к ней на десять метров не подойду! Хотите – снимайте сами!

      И в сердцах швырнув на землю штаны, он резко развернулся и злым шагом пошел прочь с площадки.

      – Зарезал! Зарезал, изверг! – Пальмин хватался за голову, метался