Чей-то зов. Людмила Салагаева

подслушивание стало самым обычным делом. Иногда приводило к курьёзным случаям.

         В маленьком огородике среди двух старых берёз с вороньими гнёздами наверху, стоял чёрный сруб колодца, с воротом и деревянным ведром, вроде глубокого корыта. Все соседи брали из него воду. Однажды я взялась проверить колодец, узнать, что таит его тёмное нутро со скользкими брёвнами сруба.

      Мне захотелось спуститься немножко пониже, чтобы изнутри посмотреть на небо. В вόроте была затычка, которой можно было регулировать длину верёвки. В свои четыре года я уже освоила это. Спустив её примерно на мой рост, я закрепила штырь и спрыгнула в деревянное корыто.

         Видимо не туго вставленный, он сорвался. Я мигом очутилась на дне колодца. Бадья погрузилась в холодную воду и остановилась на твёрдом. Наревевшись и отдышавшись, я вычерпала привязанным ковшиком воду, и принялась соображать, как выбраться из заточения.   Ничего не придумав, решила ждать первого, кто придёт к колодцу.

      Становилось невыносимо холодно и страшно, а когда я увидела, как извиваясь и ловко обходя осклизлости, прямо на меня спускается метровый уж, стала ждать, что он будет со мной делать. Вообще-то я его назвала змеёй, ужей еще видеть не приходилось.

      Страх заставил меня кричать так громко, что я скоро охрипла. Подумала – может быть змеи вообще не слышат. Блестящее животное приникло к воде, а потом извиваясь залезло в корыто и улеглось у моих ног. Казалось, я сейчас умру, меня не станет, но круглая верёвка, в которую превратился уж, не двигалась, словно он застыл.

         Успокоилась и я, только дрожала мелкой дрожью. Страха было сколько угодно: глубокий колодец, холод, змея, а я всё еще живу. И тогда я решила: наверно буду жить, если до сих пор не умерла. Только от змеи отодвинулась и сжалась на всякий случай.

        Теперь мне только и оставалось, что смотреть на небо, по которому проплывали пышные облака, похожие на замки с садами из белого мороженого. Пока наконец, знакомый бабушкин голос не произнес угрозу, приберегаемую на крайний случай:

      – Выдеру как сидорову козу.

          Уже через минуту мы вместе с ужом грелись на крылечке, меня переодели в тёплую кофту.

         Жизнь, лишённая опасности, была удивительна! Однако победа над собой, над своим страхом долго не давала мне заснуть в эту ночь.

      И казалось – кто-то невидимый улыбался вместе со мной. Невидимый стал ещё одной моей тайной.

      Миг в вечности.

      Путь от роддома до нового места жительства, на соседнюю улицу, маленькая путешественница проделала у бабушки на руках. Тихий тёплый день бабьего лета шелестел жёлтыми листьями. Шмели шастали по ярким головкам чертополоха, качались на последних цветах девясила. Ушедшее лето выбросило на прощанье шлейф запахов из цветов и трав, приправленный тоненькой нотой земли, принявшей в себя созревшие плоды, оберегающие до поры новую жизнь.

      Умиротворение снизошло на всякую тварь, и дерево, и камень. Небо было синее, облака стояли высоко и рисовали стадо послушно бредущих овец.

      Ангельское