Чей-то зов. Людмила Салагаева

дороги приобретали особенные признаки и названия. Она терпеливо учила. Даже проселочные дороги, что нам чаще всего встречались, были самые разные: битые, торные, накатанные, конные, щебенчатые, пешие, саженные – обсаженные деревьями. Не сразу я запомнила эти различия.

      Вначале все промерила ногами. И по мере того, как росли мои ноги, и взрослела я, дороги становились тропинками, стезей, направлением, железнодорожной колеей, шоссе, еле заметной тропкой среди лугового разнотравья, дорогой зверья, идущего на водопой, рыбачьей извилистой лесочкой по берегу ручья или маленькой речки.

      Сколько бы их не попадалось и в каких отдаленных местах они не находились, мой интерес, моя любовь к этой натоптанной человеческими подошвами тверди, умиляли своей близостью к человеку, служением ему. Дорога и дорога` были для меня однокоренными словами. Дорога соединяла человека с жильем, с людьми. Она была спасением, метой жизни, надеждой. Дорога дорога́ путнику как ничто другое.