Из тьмы. Александр Васильев

Вот только Антон более ждать не мог.

      На секунду промелькнула мысль, что не стоит бередить потерянную память (прошлое должно оставаться в прошлом), что это ничего не даст, а только принесет новые вспышки боли. Но папки манили. В отличие от того, что было в его голове, что он считал «битыми файлами», эти бумаги были реальными, осязаемыми и видимыми носителями информации. И что бы ее извлечь, не требовалось напрягать извилины где-то «закоротившего» мозга, достаточно было просто прочитать.

      Дрожа от предвкушения, Антон сел за стол.

      Он отложил блокноты в сторону и разложил папки перед собой. Каждая была пронумерована.

      В первой лежали несколько тетрадных листов, полностью покрытых мелким подчерком. Паста от времени выцвела и приобрела светло-сиреневый оттенок. Пробежав взглядом по строчкам, Антон понял, что не везде может разобрать свой детский подчерк.

      «Ладно, расшифровкой займемся позже», – подумал он и улыбнулся.

      Отложив первую папку, он взял вторую.

      Внутри были такие же вырванные из тетради и полностью исписанные листы.

      В третьей уже лежала целая тетрадка и несколько маленьких листков с пометками.

      В четвертой и пятой добавились белые листы формата A4 с отпечатанным на машинке текстом.

      Шестая оказалась пустой.

      – И какого? – проговорил он, осматривая папку со всех сторон. – Ни пометки, ни заметки. Хм, – он заглянул в седьмую. – Здесь начатый рассказ.

      Он вновь взглянул на папку №6.

      «Так, почему же ты пустая?»

      За спиной скрипнула дверь, заставив Антона вздрогнуть от неожиданности.

      – Ты чего? – спросила Дина, входя в комнату.

      – Да так, задумался.

      – Ты забыл, – и она положила на стол пожелтевший от времени лист с машинописным текстом. – Коробку я вынесла.

      Девочка коротко взглянула на папки и, ничего больше не говоря, вышла, прикрыв за собой дверь.

      Когда листок лег на стол, внутри Антона что-то сжалось, а в голове стало пусто. Слова дочери он слышал, словно они доносились из другой части дома, а о том, что она ушла, заметил только когда закрылась дверь.

      Вернулось тревожное чувство, отдаваясь в висках отдаленным боем. А где-то посреди пустоты в его голове зазвучал странный мотив. Он казался знакомым, но Антон знал, что слова утеряны, и вспоминать их совсем не хотелось.

      Взяв лист в руки, он заметил, что его пальцы дрожат.

      «Что за бред, – подумал мужчина. – Это что страх? Из-за этой сраной страницы? Бред».

      Тьма – как нечто материальное. Не отсутствие света, а словно вырванная из него плоть, кровоточащая ослепительной чернотой. Зияющая рана на теле пространства.

      Словно живая разумная тварь, стремящаяся к распространению и сохранению, она заполняет все, до чего не дотягивается свет. Гнездится в потаенных углах, дремлет и выжидает своего часа.

      И стоит солнцу зайти, как она появляется во всей своей красе.

      Тьма