Потом пришли буржуины. Юрий Слобода

лучи. Он раскрывался зелёным шатром в виде гигантского листа магнолии над парадным подъездом. Сквозь него бирюзой проливалось небо. Витиевато кованные перила были покрыты ониксом.

      Лейла дар речи потеряла ещё у ворот, ротик открывает, как рыбка, надышаться богатством хочет.

      Двери распахнулись. Сменяли одна другую комнаты, демонстрируя изыск интерьера и изящество меблированных форм, от воздушных пеньюаров гардин – до всяких прочих аксессуарных мелочей.

      На втором этаже, в стеклянной лоджии раскинулся зимний сад. Претендуя на соперничество с висячими садами Семирамиды. Фараоном быть не запретишь. Каждому им хочется побыть. Во сне или наяву. Хоть самую малость. В крайнем случае – просто опрокинуться дорогой стопочкой, чтоб море по колено.

      А море ослепительной бирюзой просматривалось сквозь приоткрытое окно с классической витражной композицией. Богатая палитра стекла: фисташковая, оливковая, шартрез, аквамарин с вкраплением минералов оливково-зелёного и тёмного берилла.

      Эмма Рафаиловна сидела в экзотическом кресле, с обивкой под в леопардову шкуру, в позе египетской царицы. Из-под ковра мягко блестел инкрустированный паркет, ослепляя подошву. Стены изысканно сияли маникюрной палитрой фракталиса с веницианским покрытием, вперемешку с барельефными зеркалами и картинами в тяжёлых позолоченных рамах, от которых шло свечение…

      Хозяйка поджидала гостей по-домашнему и в приятном настроении. В дешёвых бриллиантовых сережках с простенькими изумрудами и тапочках на босу ногу. Лишь пару побрякушек из белого золота болталось на её пальчиках. В кофе плавали спелые сливки. Сигаретный дым пах импортной парфюмерией. Деловая беседа состоялась не в кабинете хозяйки, а прямо здесь, за хрустальной столешницей, резного журнального столика, оправленного в ажурное литьё бронзы. Свежее утро дарило бесплатно дорогую ласку и лучезарность, и осыпало солнечной мелочью.

      Глаза хозяйки стояли, как хризантемы в стакане, с обворожительными и пушистыми ресницами. Разговор был непринужденным, почти по душам. Требовалось блеснуть художественным вкусом и умелой творческой рукой. Эмма Рафаиловна желала экзотический комплекс русалки – океанариум на дому.

      Предстояло в свободном полёте фантазии забабахать подводное царство, куда, как к себе в джакузи, в пучину, могла нырнуь она владычецей морскою. А золотые рыбки чтоб на посылках ей служили. – «Будьте любезны».