Смерть во сне. Никита Божин

презирал мужчин, которые поправляли забор у дома или на тачке вывозили сухую ботву из огорода, чтобы ее сжечь. Он смотрел на всех них свысока пролегающей трассы и не считал за людей. Ни одного из них. За всю долгую дорогу он успел прокрутить в голове множество самых одиозных мыслей, вплоть до той, что в любую секунду готов без объяснений развернуть машину и полететь назад, оставив отца, семью и родину, ведь, на самом деле, ему без них хорошо, а значит, и обратное верно. В своих заблудших фантазиях Илья представлял, как родители видят в нем врага и предателя и сдают его злобным людям из НКВД, не зная, впрочем, что такой организации давно не существует.

      Показав российский паспорт на границе Белоруссии и России, Илья въехал на территорию своей страны, и здесь хочешь не хочешь, но сердце его екнуло, и возникшее волнение он насильно подавил, нажав на газ что было сил, и быстро разогнался за пределы ста сорока километров в час. Он летел по трассе в России, обгоняя фуры и неторопливых водителей и как будто даже наслаждался тем, что здесь-то он оторвется, здесь можно вести себя так, как хочется. Он не боялся штрафов, не боялся порицаний и, в общем, не боялся вести себя как последний человек. Дома можно.

      Когда до родного города оставалось примерно пятьдесят километров, он, вопреки собственным надеждам, все отчетливее узнавал окружающие места. И как бы он ни пытался изображать удивление, граничащее с возмущением, как же тут все плохо, память не позволяла забыть те самые остановки вдоль дороги, кладбища, проезжие поселки и дорожные указатели то в одну деревню, то в другую. Где-то он даже бывал в подростковые годы. Вот и речка тянется по пути, тоже похожа на Западный Буг, но, вроде как, похуже она, грязнее да помельче, уж как-то он определил. И пока мчался Илья, обещал, как компенсацию, что притащился сюда, и будет здесь жить и вести себя так, как захочет. Очень уж остро ему захотелось показаться местным, порисоваться перед ними, вот я, из Европы, вот и машина у меня какая, вот и номера не ваши поганые, а со звездами, европейские. Вот и я сам, уже и два языка знаю и, если захочу, ни слова на русском не произнесу, понимайте меня, дикари, как хотите. А вот и девки все местные на меня глазеют, да все они курицы, пусть только смотрят, не больше, пусть обо мне грезят, а откажу всем им – ни чуточки внимании. Пусть местные мужики одичавшие смотрят на человека с большой буквы. Все увидят, кто я, все увидят, какой гость к ним в дыру пожаловал!

      2.

      Сразу после съезда с федеральной трассы на региональную качество дорог ухудшилось. Не прошло и одного километра, а дорога походила на решето, подобно пробитой градом листве. По мере приближения к городу трасса становилась хуже, и часть пути оказалось безопаснее проехать по менее разбитой встречной полосе (благо поток машин неплотный) и избежать риска оставить в очередной яме колесо, либо же, неудачно увернувшись, заехать в кювет. Разбитую дорогу изредка сменяла череда заплаток, как попало накиданных в самых непроходимых участках,