Все о Москве (сборник). Владимир Гиляровский

сказали все трое. – Да мы все трое ученики его… Он воспитал три поколения донцов. Кто не знает нашего любимого учителя!.. Инспектор реального училища! Теперь на пенсии!

      И с какой любовью они рассказывали об этом старике!

      Иван Иванович из простых казаков. Кончил гимназию, кончил математический факультет Харьковского университета, и, как лучшему выпускнику, ему предложено было остаться при университете, но он отказался:

      «У нас на Дону ученые нужнее!»

      Вернулся на Дон и поступил на службу народным учителем в станице. И долго он был народным учителем, а потом наконец перешел учителем в гимназию в Новочеркасск, а затем, много-много лет прослужив учителем математики, получил место инспектора реального училища, продолжая в нем и преподавание. Он пользовался общей любовью всего Дона, ученики чуть не молились на него, начальство уважало его за знания и за исключительную честность, но невзлюбил его наказной атаман Святополк-Мирский, присланный на эту должность из Петербурга.

      «Святополк-Окаянный», – звали его все донцы, ненавидя за всевозможные пакости.

      На несчастье Ивана Ивановича, в реальном училище учились два племянника Святополка, франтики и лентяи. Иван Иванович два года подряд оставлял их в одном и том же классе, несмотря на то, что директор, по поручению Святополка, просил Ивана Ивановича поставить им на выпускном экзамене удовлетворительный балл:

      «Родственники атамана! Надо сделать!»

      «Для меня все ученики равны, а до того, что им атаман – родственник, мне нет дела!»

      И вкатил им по двойке. Пришлось им выйти из училища, но пришлось выйти из училища и Ивану Ивановичу…

      Как уж там атаман устроил – любимца-педагога уволили с крохотной пенсией.

      Все возмутились, но сделать ничего нельзя было. Отозвались тем, что начали ему наперебой давать частные уроки, – и этим он существовал, пока силы были. Но пришла старость, метаться по урокам сил нет, семьища – все мал мала меньше… В нужде живет старик в своем домишке в станице Персияновка.

      – Спросите там Ивана Ивановича – всякий укажет!

      Тут я и станицу вспомнил, записанную в потерянном мной адресе: Персияновка!

      Через час извозчик привез меня в станицу верстах в десяти от города.

      Я застал старика с большой седой бородой, в одной рубахе и туфлях, с садовым ножом в руках за обрезкой фруктовых деревьев в прекрасном садике. Я передал ему поклон от дочери и рассказал о цели моего приезда.

      – Рад, очень рад! А вот первым делом пойдем обедать, слышите – зовут, а после обеда и поговорим.

      Старик представил меня жене, пожилой, но еще красивой южной, донской красотой. Она очень обрадовалась поклону от дочери. За столом сидели четыре дочки лет от четырнадцати и ниже. Сыновей не было – старший был на службе, а младший, реалист, – в гостях. Выпили водочки – старик любил выпить, а после борща, «красненьких» и «синеньких», как хозяйка нежно называла по-донскому помидоры, фаршированные рисом, и баклажаны с мясом, появилась на столе и бутылочка цимлянского.

      Когда