Владимир Алексеевич Гиляровский известен как яркий изобразитель старой Москвы, одинаково хорошо знавший жизнь и дворцов и трущоб. В своей книге воспоминаний, давно ставшей классикой мемуарного жанра, которую сам Гиляровский называл самым любимым своим произведением, автор повествует о себе, много повидавшем на своем веку: ведь свою биографию Гиляровский создал сам – биографию необыкновенную, полную лишений, невзгод, преодолений и взлетов. Он словно нарочно искал случая попасть в трудное, почти безвыходное положение, чтобы потом с честью выкарабкиваться из него. Не избегал опасностей, а шел им навстречу. Активный свидетель событий своего времени, Гиляровский не ограничивается изложением фактов о самом себе: он много рассказывает о своих современниках – «людях театра», москвичах и провинциалах, о своих многочисленных друзьях и знакомых.
«В Тамбов я попал из Воронежа с нашим цирком, ехавшим в Саратов. Цирк с лошадьми и возами обстановки грузился в товарный поезд, который должен был отойти в два часа ночи. Окончив погрузку часов около десяти вечера, я пошел в город поужинать и зашел в маленький ресторанчик Пустовалова в нижнем этаже большого кирпичного неоштукатуренного здания театра…»
«Сырым осенним утром на усталой кляче ночного извозчика-старика, в ободранной пролетке я тащился по безлюдным переулкам между Пречистенкой и Арбатом. Был девятый час утра. Кухарки с корзинками, полными провизии, семенили со Смоленского рынка; двое приготовишек неторопливо путались в подолах своих серых шинелей, сшитых с расчетом на рост…»
«Рассветало, когда мы с Андреевым-Бурлаком вышли от А. А. Бренко. Народу на улицах было много. Несли освященные куличи и пасхи. По Тверской шел народ из Кремля. Ни одного извозчика, ни одного экипажа: шли и по тротуарам и посреди улиц. Квартира Бурлака находилась при театре в нижнем этаже, вход в нее был со двора…»
Известный московский журналист, писатель, вступивший в мир литературы вместе с А.П. Чеховым, поэт «некрасовского строя лиры», В.А. Гиляровский (1853–1935) более всего прославился среди современников как знаток и бытописец Москвы. Дядя Гиляй, как любовно окрестил друга А.П. Чехов, знал родной город наизусть, изъездил его вдоль и поперек. И его знали и любили москвичи (и не только москвичи) всех сословий, его статьями зачитывались, к его мнению прислушивались. В эту книгу входит главное произведение В.А. Гиляровского «Москва и москвичи».
«В старые времена не поступали в театр, а попадали, как попадают не в свой вагон, в тюрьму или под колеса поезда. А кто уж попал туда – там и оставался. Жизнь увлекательная, работа вольная, простота и перспектива яркого будущего, заманчивая и достижимая…»
«В. Н. Андреев-Бурлак рассказал как-то в дружеской компании случай, произошедший с ним на нижегородской ярмарке. – Приезжаю я из Москвы с утренним поездом. Пью в буфете кофе. Садится рядом со мной толстяк с алмазным перстнем на указательном пальце. На жилете гремит брелоками золотая цепь…»
«Из всех театральных знаменитостей моей юности дольше других оставалась в живых А. А. Бренко. На моих глазах полвека сверкала ее жизнь в непрерывной борьбе, без минуты покоя. Это был путь яркой кометы, то ослепительной в зените, то исчезавшей, то снова выплывавшей между облаками и снова сверкавшей в прорывах грозовых туч…»
«Кто пишет о своем прошлом на девятом десятке бурно прожитых лет, тому это понятно. Жаркий июльский день. Листок осины не шевельнется. Я сижу с тетрадкой и карандашом на моей любимой скамеечке в самом глухом углу «джунглей», над обрывом извилистого берега Москвы-реки…»
«Рассветало, когда мы с Андреевым-Бурлаком вышли от А. А. Бренко. Народу на улицах было много. Несли освященные куличи и пасхи. По Тверской шел народ из Кремля. Ни одного извозчика, ни одного экипажа: шли и по тротуарам и посреди улиц. Квартира Бурлака находилась при театре в нижнем этаже, вход в нее был со двора…»