Каменная пациентка. Эрин Келли

что я могу потерять.

      Как поступил бы Сэм, если бы узнал, где я была сегодня и почему?

      Я не думаю, что он бы бросил меня. Такого не случится, если я заставлю его понять, как это пагубно отразится на Хонор. Он остался бы со мной, но я знаю, что его обманутая любовь – та простая, надежная любовь – ушла бы, и это стало бы моей второй величайшей потерей из тех, которые я могу вообразить.

      – Взгляни-ка на нас! Игнорируем друг друга в пользу экранов, как в любой нормальной семье! – говорит Сэм.

      – На самом деле я собираюсь на какой-то период деактивировать все свои аккаунты в соцсетях, – отвечает Хонор. – Я читала, что соцсети могут быть вредны для психического здоровья, как курение травы. Это буквально перестраивает вашу нервную систему и делает вас зависимыми от следующей порции дофамина; это как крэк. Или как сахар. Я реально хочу очистить голову за это время.

      Я понимаю, что она права, но «Инстаграм» – моя радионяня.

      – Давай, – соглашается Сэм. – Я хотел просто проверить «Твиттер» прошлым вечером. А когда опомнился, то обнаружил, что потерял целый час.

      – Я собираюсь вообще не включать телефон раньше четырех часов вечера.

      Это заходит слишком далеко.

      – Но что, если мне нужно будет узнать, все ли у тебя в порядке? – Мысль о том, что она останется в Лондоне без связи, обжигает меня изнутри. – А если я тебе понадоблюсь?

      Хонор смотрит на меня как на идиотку.

      – Тогда я включу телефон и позвоню тебе.

      Но мы все знаем, что когда ей плохо – она не звонит.

      – Мы можем оплатить стационарную линию, верно, Сэм? На случай, если нам потребуется связаться с тобой.

      – Мама. – По глазам Хонор можно подумать, будто у нее никогда не было тех ужасных дней в жизни. – Вся суть – в недоступности. Не отвечать никому вообще. Просто быть наедине с собой. Я думала, что ты, наоборот, порадуешься за меня. Я честно считаю, что в скором времени мы начнем рассматривать использование Интернета так же, как теперь относимся к курению сигарет в прошлом, – будем оглядываться назад и думать: «Как же они не понимали, что делают с собой».

      Сэм стреляет в меня поверх своего айпада предупреждающим взглядом, в котором сконцентрированы все наши прежние споры. «Хватит ее душить. Уважай ее желания». Я знаю, что он прав, однако не могу прекратить этот разговор. Не в последнюю очередь потому, что любой крупный сдвиг в поведении Хонор может оказаться сигнальным флажком.

      – Но по стационарному звонили бы только мы. Не давай больше никому свой номер, и другие люди позвонить не смогут.

      – Мам! Ты входишь в число «других людей», разве ты не понимаешь?

      Она не хочет моих звонков. Я не нужна ей.

      Я прячу свое горе в юморе:

      – Ладно. Это была просто идея. Я сдаюсь. – Я поднимаю руки вверх и пячусь назад через кухню в знак шутливой капитуляции. Это меняет настроение и заставляет Хонор улыбнуться:

      – В любом случае, раз уж я напилась перед тем, как пойти превращаться в тыкву, хочешь взглянуть,