Конечная станция – Эдем. Рейнмастер

даже рвутся. Скучные, дурнопахнущие подвалы – настоящий подарок для опытных крыс. Ткани, зерно, консервы… Государственная кормушка в последнее время опять оскудела, мы подорвали кредит доверия. Хеллиг был лучшим, пока не надел на шею электрический провод.

      – Он на что-то наткнулся?

      – Может быть, – Бессер пожал плечами, – хотя в отчётах всё чисто. Из Бюро пришел запрос на выяснение причин смертности контингента, мы осуществили проверку. Старики мрут как мухи. Но ведь смерть и есть удел стариков?

      Прекрасный девиз в музейном зале, заваленном листовками о борьбе с полиомиелитом. Я достаточно знал Бессера, чтобы понять, что он раздосадован. Брюхо ещё не выросло, но от канцелярской пыли свербело в носу.

      – Кем я туда поеду?

      – Трудинспектором, это проще всего. Прошерстишь всё, что захочешь проверить по персоналу. А бухгалтерией займётся Афрани.

      Почувствовав движение за спиной, я обернулся.

      – Добрый день.

      Её голос звучал немного в нос, как будто сконфуженно. Деловой костюм плохо гармонировал со смуглотой кожи и чёрными волосами, забранными в накрученный на голову синий платок.

      – Доброй ночи.

      – Познакомьтесь, – сказал Бессер. – Мой друг Эрих болезненно педантичен. Рациональный подход ко всему. К сожалению, он не выспался. Зато завтра вы поедете в мягком вагоне. В отдельном, между прочим, купе.

      Я наступил ему на ногу.

      Есть люди, вызывающие антипатию с первого взгляда. Афрани мне не понравилась.

      А я не понравился ей.

      Возможно, виной тому была обстановка. Затхлый и вместе с тем аскетически-сухой аромат буквально вопиял о деле, заваленные бумагой столы, пыльные занавески на окнах навевали мысли о морге. «Будь осторожен», – предупреждал Йен. Непременно. Я уже почти настроился на предстоящий мне труд лицедейства.

      И получите – синий платок!

      Вместе мы вышли в коридор. Бессер извинился и почти побежал к кабинету, из которого раздавался надоедливый зуммер. Афрани посмотрела на меня. Я обратил внимание на приплюснутое переносье и пару волосков на нём – должно быть, она выщипывала брови.

      – Мы выезжаем рано?

      – В семь тридцать, – сказал я. – Не берите много вещей. А вы что, правда бухгалтер?

      – Я окончила «Юнигельд», – тихо, но чётко произнесла она. – И у меня есть разрешение на работу.

      – Поздравляю. Впрочем, я всё равно не из «Арбайтсамт». Я даже не знаю, как выглядят мигрантские карточки.

      Возможно, меня раздражала перспектива ночной работы. Очень возможно. Остаток ночи я планировал провести совсем не так. Завалиться спать или в местный кабак с синтетическим шнапсом, принять душ или джакузи, посетить клубный театр или сцепиться с «Ультрас»… Любая из этих перспектив сияла красками перед затхлостью местной библиотеки.

      Она продолжала меня разглядывать. Женщинам я не нравлюсь, но тут был какой-то особый случай. Наверное, крашеная борода помогла бы выправить положение. Я не мог отделаться от мысли, что Бессер надо мной подшутил – с него бы сталось, и дал слово отомстить, как только подвернётся