Тьма императора. Часть вторая. Анна Шнайдер

по себе.

      – Девятый…

      Затрещал и лопнул эмпатический щит, и это оказалось куда хуже, чем всё остальное – император сразу ощутил волны ледяной тревоги от Эн и Валлиуса. Держать контур стало труднее, и Арен изо всех сил сжал кулаки, чтобы не выпустить, ни в коем случае не выпустить.

      – Десятый.

      Защитник! Это демонски напоминало День Альганны, когда брат направил через Венец энергию университета, чтобы убить Арена. Тогда он чувствовал такую же беспомощность, и даже больно было почти так же. Хотя… нет, тогда было больнее.

      – Не получается… – прошептала Эн, и император с трудом открыл глаза. Всё осталось по-прежнему – он лежал на койке, ощущая, как пот градом катится по раскалённой коже, сжимая в руках контур Софии, который находился перед ним – светящаяся паутина в форме человеческого тела.

      – Выключать? – послышался голос Валлиуса от аппарата, и Арен громко и резко сказал, неизвестно, откуда взяв силы:

      – Нет! Продолжайте.

      – Ваше величество… – Эн, кажется, трясло, но видел он плохо – глаза заливало потом. – Дальнейшее повышение напряжения…

      – Продолжайте. Это приказ.

      – Эн…

      – Брайон, у меня есть версия, что София вернётся только в том случае, если боль будет запредельной. Абсолютный щит возникает, если опасность смертельная, вот и боль должна быть…

      – Ваше величество! – Голос Валлиуса был полон возмущения, а эмоции – страха. – Вы понимаете, что…

      – Я понимаю. Продолжайте. Пока ничего запредельного. Я даже могу говорить.

      Эн всхлипнула.

      – Вы можете говорить не потому что вам не больно, а потому что это вы, – сказала она прерывающимся голосом, и от неё к Арену вдруг пошла волна нежности – ему даже чуть легче стало. – Брайон, поставьте одиннадцатый уровень.

      – Мы все тут ненормальные, – пробормотал главный врач, щёлкнув переключателем, и у императора потемнело в глазах. – Одиннадцатый.

      Защитник, как же колотится сердце.

      – Ещё, – прохрипел Арен. Чужой страх усиливался вместе с его болью, и он ощущал теперь не только сердце, но и все внутренние органы, и даже энергетический контур.

      – Двенадцатый, – простонал Валлиус. – Ваше величество, вы же себя угробите!

      – Сначала должен сломаться контур, – сказала Эн с отчаянием в голосе. – Смерть наступает сильно позже. Контур я вам восстановлю, если что.

      – Эн!!!

      – Продолжайте! – потребовал император сипло. – Ну же!

      Щёлк.

      – Тринадцатый!

      – Смотрите, – выдохнула Эн. – Арен, Арен! Смотри!

      Глаза будто бы слиплись, но всё же император открыл их, и от того, что он увидел, даже боль на секунду отступила.

      Сила… сила в абсолютном щите начала двигаться с бешеной скоростью, и свечение увеличилось настолько, что нити контура почти слились между собой.

      – Дальше! – взвизгнула Эн. – Брайон, ещё!!!

      – Четырнадцатый!

      Арен зажмурился – свечение стало нестерпимо ярким.

      – Ещё, ещё!!!

      – Пятнадцатый!

      – А-А-А-А-А-А-А!!! –