Фомка-разбойник (cборник). Виталий Бианки

Я в его топором, сам поскользнулся да в яму – ух! Весь в грязи вылез, ребята зубы скалят. А он сгинул, как не бывало.

      – Чепуха какая! – сказал я. – Заяц как заяц. Чем топором швыряться, вы бы его из ружья ахнули: никуда бы не ушел!

      – Пробовали и с ружья, – сказал молодой. – Видали ведь мы зайцев, сами охотники. Уж как хотите, а этот русак не простой. И ловушки знает, и ружье знает, и собаку со своего следу сбить знает. Прямо сказать – заяц-всезнаец. Поди сам спытай, коли не веришь.

      – Приходи, сделай милость, – сказал старик. – Может, и повезет тебе счастье. За тем и пришли до тебя.

      – Конечно, завтра же буду у вас. Только одно: я убью вашего русака, а вы скажете – не тот.

      – Не-е, – протянул молодой и поглядел на старика, – этому не бывать. Скажи-ка им, дядя.

      – Что еще? – удивился я.

      – А то… – начал старик и запнулся. – Того… Ты, может, за глупых нас посчитаешь. Да уж все одно: придешь, своими глазами увидишь. У того русака на спине деревянная ручка приделана.

      Я чуть не прыснул со смеху.

      – Ну, дядя, хватил! Уж если ручка приделана, так остается, как говорится, выкрасить да выбросить вашего русака, и дело с концом.

      Старик ничего не сказал, даже не улыбнулся. Молодой осклабился и проговорил как бы с извинением:

      – Самим не верко, да вот приходи давай, поглядишь. Может, по-вашему, по-ученому, оно и просто объяснить.

      Завернули еще по цигарке, простились и ушли.

      Задумался я. Вижу, дело серьезное, и взяться за него надо немедленно. И не в том беда, что заяц немножко капусты колхозной попортит, а в том, что вокруг него тайна: «ручка» какая-то на спине и эта непонятная способность уходить от ружей, собак и ловушек. Где темная тайна, там быстро растут шепотки да слухи и вырастают глупые суеверия. В памяти деревни пробуждается старый мир, леса и болота, населенные животными-оборотнями, лешие, водяные и всякая нежить. И вон уж – про попа с кадилом поминал старик.

      Я решил зайца этого во что бы то ни стало добыть и все его тайны распутать от начала до конца.

      Принялся за дело утром на следующий день. Крикнул свою охотничью собаку, взял ружье и отправился в соседний колхоз.

      Молодой охотник повел меня на огород невдалеке от деревни, куда, по его словам, каждую ночь приходит таинственный русак. Показал мне дыру в частом осеке[6] и настороженный здесь лук-самострел. Ловушка была так налажена, что и крыса не могла бы проскочить в огород: стрела бы непременно ее поразила. Дыра в осеке перетянута крест-накрест совершенно незаметным даже вблизи конским волосом. Стоит коснуться волоска – самострел разрядится, и стрела полетит прямо в дыру.

      Я и стрелу осмотрел: длинное древко и на конце трехзубая железная острога, какой бьют крупную рыбу с лодки, только маленькая.

      – Сам в кузнице делал, – сказал охотник с гордостью. – Глянь, зубья-то какие: уж не сорвется.

      На железных зубьях были большие зазубрины, язычки, как на рыболовном крючке.

      Я спросил:

      – Попадался кто-нибудь

6

О с е к – ограда из кольев и жердей.