Фомка-разбойник (cборник). Виталий Бианки

льдина, а остров; и сидят на нем белые чайки. Сотни их, тысячи на острове.

      Остров песчаный – намела река желтого песку, а издали весь белый от птицы.

      Над островом крик и шум. Чайки поднимаются белым облаком, разлетаются в разные стороны на рыбный промысел. Стая за стаей летит вдоль берега, артель за артелью принимается ловить рыбу.

      Видит Фомка: совсем мало чаек осталось на острове, и те сбились все на один край. Видно, к тому краю рыба подошла.

      Фомка сторонкой, сторонкой, над самой водой – к острову. Подлетел и сел на песок.

      Чайки его не заметили.

      Разгорелись глаза у Фомки. Подскочил к одной луночке. Там яйца.

      Клювом кок – одно, кок – другое, кок – третье! И все выпил. Подскочил к другой лунке. Там два яйца и птенец.

      Не пожалел и маленького. Схватил в клюв, хотел глотнуть. А чайчонок как пискнет!

      В один миг чайки примчались. Откуда взялись – целая стая! Закричали, кинулись на разбойника.

      Фомка чайчонка бросил – и драла!

      Отчаянный был, а тут струсил: знал, что несдобровать. За своих птенцов чайки постоять сумеют.

      Мчится к берегу, а наперерез ему – другая стая чаек.

      Попал тут Фомка в переплет! Лихо дрался, а все же два длинных острых пера выщипали ему чайки из хвоста. Еле вырвался.

      Ну, да не привыкать драчуну к колотушкам.

* * *

      Ночь в тундре провел, а утром опять на берег потянуло. Чего голодать, когда там обед под ногами валяется!

      Только прилетел, видит: неладное что-то творится на острове. Вьются над ним чайки, кричат пронзительно. Прилететь не успел, а уж какой галдеж подняли!

      Хотел уж было назад повернуть, глядь – летит к острову громадный орлан-белохвост. Широкие крылья простер, не шевельнет ими. Скользит с высоты прямо к чайкам.

      Загорелся Фомка от злости: узнал врага. Взлетел – и к острову.

      Чайки стонут от страха, взвиваются выше, все выше, чтобы в когти не попасть.

      А внизу, в песчаных луночках, – маленькие чайчата. Прижались к земле, дохнуть боятся: слышат – тревога, и дух замер.

      Увидел их орлан. Наметил троих в одной луночке и когти разжал. Когти длинные, закорючками, сразу всех троих схватят.

      Только раз шевельнул орлан крыльями – и понесся круто вниз, прямо на птенцов.

      Рассыпались перед ним чайки во все стороны.

      Только вдруг мелькнула в их белой стае темная тень.

      Сверху стрелой упал Фомка на орлана и что есть силы ударил его клювом в спину.

      Быстро обернулся орлан. Но еще быстрее увернулся, взмыл Фомка. Еще раз упал, ударил клювом в широкое крыло.

      Заклекал орлан от боли. Забыл чайчат – уж не до них ему! Обернулся в погоню за Фомкой. Взмахнул тяжелыми крыльями раз и другой, понесся за дерзким забиякой.

      А Фомка уж дал круг в воздухе и мчится к берегу.

      Чайки снова сбились в кучу, кричали, пронзительно хохотали.

      Они видели, как белохвост, не тронув их птенцов, погнался за Фомкой.

      Через минуту обе птицы – большая и маленькая – исчезли у них с глаз.

* * *

      А утром на следующий день чайки снова увидели Фомку: цел