Зови меня Златовлаской. Татьяна Юрьевна Никандрова

не знаю, Алферова, вряд ли, сейчас конец четверти, очень много бумажных дел.

      – Ирина Константиновна, я могу в любое время, хоть вечером, хоть утром, когда скажете.

      Математичка внимательно посмотрела на меня поверх очков. Она была строгой, но понимающей женщиной.

      – Ладно, Алферова, приходи завтра, часов в шесть, я как раз буду выставлять четвертные оценки.

      Поблагодарив учительницу, я направилась к Булаткину, чтобы он поднатаскал меня перед переписыванием контрольной.

      В пятницу в назначенное время я постучала в кабинет Ирины Константиновны. Она жестом пригласила меня войти. К моему удивлению, за партой сидел Пешков. Встретившись взглядами, мы быстро отвернулись друг от друга, и я села за парту в соседнем ряду.

      Кроме нас, переписывали контрольные еще несколько ребят. Ирина Константиновна раздала нам задания, и мы принялись за работу. Присутствие Пешкова отвлекало меня от геометрии. Пару раз я замечала, что он смотрит на меня. Я сделала над собой усилие, чтобы сосредоточиться.

      Благодаря Булаткину все задания были мне понятными, и мне показалось, что я неплохо справилась. Когда Ирина Константиновна объявила, что время вышло, я поднялась из-за парты практически одновременно с Димой. Столкнувшись у ее стола, мы сдали свои работы и, собрав вещи, вышли из кабинета.

      В школе было пусто. Я шла по коридору, а Пешков отставал на пару шагов. Было неловко идти рядом и не разговаривать. Когда мы стали спускаться по лестнице, Дима неожиданно сказал:

      – Саш, давай поговорим?

      – О чем ты хочешь поговорить?

      – Мы не общались две недели. Думаю, темы найдутся.

      Спустившись на первый этаж, я взяла из раздевалки пальто. Дима прихватил куртку и скейт. Одевшись, мы вышли на улицу.

      – Давай прогуляемся, – он потянул меня в противоположную от моей привычной дороги домой сторону. Я не стала сопротивляться.

      Погода была аномально теплая и безветренная для ноября. Я была без шапки и совсем не мерзла. Однако темнело рано. Несмотря на то что был только восьмой час, казалось, что сейчас уже глубокая ночь.

      – Я хотел позвонить или написать, но времени совсем не было.

      Никогда не верила фразе "у меня не было времени". В сутках одна тысяча четыреста сорок минут. Как может человек не найти одну минуту, чтобы просто написать "Привет, как дела?"

      Дима говорил, что сначала посчитал мою реакцию относительно вписки у Шарова неадекватной, но, поразмыслив, признал, что у меня были причины для недовольства. Он сказал, что Яна для него хорошая подруга и много раз выручала его, поэтому он не может вычеркнуть ее из своей жизни.

      – Я не требую, чтобы ты вычеркивал ее из своей жизни, – ответила я. – Просто хочу понимать, кто я для тебя. Хочу понимать, что между нами.

      – Ты хочешь отношений? – неожиданно прямо спросил он.

      – А чего ты хочешь?

      Дима помолчал, а потом ответил:

      – Я думаю, что отношения лишь отвлекают нас от неизбежности одиночества.

      – Тогда