Зови меня Златовлаской. Татьяна Юрьевна Никандрова

бителей баллончиком. Глупо и безрассудно.

      Уже потом, когда один из них повалил меня с ног на землю, я поняла, что это было ошибкой. Вырубить их всех у меня не вышло, а вот ни на шутку разозлить получилось.

      Вот дура! Думала, что смогу атаковать их грациозно и быстро, как женщина-кошка… А на деле я замешкалась, почти не двигалась и все запорола.

      Конечно, если бы я знала, что в кармане у самого крупного лежит нож, я бы десять раз подумала, прежде чем доставать баллончик. Но я не была в курсе этой, казалось бы, мелкой, но очень значительной детали.

      Когда он приставил нож к животу моего спутника, все сильно поменялось. Теперь нам отчетливо виделась не только угроза грабежа, но и угроза жизни.

      Эти уроды оказались настоящими психами. "Либо вали отсюда без нее, либо оставайся, и я выпущу твои кишки наружу!" – примерно так звучало их жестокое предложение. И он выбрал первый вариант. Очевидно, его кишки представляли гораздо большую ценность, чем я.

      Знаете, осознавать, что твоя жизнь в руках двух отморозков, и помощи ждать неоткуда, очень страшно. До боли, до трясучки в коленях. Но еще страшнее становится тогда, когда чужие руки начинают шарить по твоему телу. Касаются тех зон, до которых никто и никогда не дотрагивался.

      И тогда в голове звучит одна мысль. Она повторяется снова и снова, пока ты медленно тонешь в трясине собственной злобы, отчаяния и бессилия. "Лучше бы умереть. Лучше бы они меня сейчас убили".

      ***

      В этом году я пошла в десятый класс. Теперь можно гордо носить звание старшеклассницы. А быть старшеклассницей – значит быть взрослой. Наконец-то. Однако, несмотря на свою "взрослость", первый день учебы я бессовестно проспала.

      Рывком вскочив с кровати, я начала машинально собираться. Мысли, толкаясь и спотыкаясь друг об друга, носились в моей голове. Второе сентября. Опаздываю. Какой первый урок? Где блузка? Как быстрее: пешком или папа довезет?

      Я побежала в зал в надежде, что папа еще не ушел на работу. Повезло, он был тут.

      – Саша! Не понял, ты время видела, почему не в школе? – папа округлил глаза.

      – Будильник не сработал! Подвезешь?

      – И это после всех разговоров о самостоятельности и ответственности, – проворчал он.

      В спешке умывшись и натянув с вечера приготовленную одежду, я начала наносить макияж. В изначальный план входили тени для век и подводка, но пришлось ограничиться тушью.

      Закончив сборы, я посмотрела в зеркало: белокурые волосы по пояс, синие миндалевидные глаза, вздернутый нос и округлый подбородок. Улыбнувшись своему отражению и схватив сумку, я побежала в коридор.

      Урок биологии тянулся медленно, я почти не слушала, но искусно делала вид. После звонка учительница подозвала меня к себе, чтобы выдать порцию нравоучений. Она говорила о важности пунктуальности в жизни человека и, поверив, что я сделала выводы, отпустила меня.

      – Проспала? – с усмешкой спросила Ада, подхватывая меня под руку.

      Ее идеально прямые темные волосы спадали на плечи, обрамляя вытянутое скуластое лицо. Большие черные глаза придавали ее и без того экзотичной внешности загадочности.

      – Я переписывалась с Пешковым до двух ночи, – призналась я.

      – Так долго? Ведь ты решила написать еще днем?

      – Я написала в шесть вечера, но он то был в сети, то не был.

      – И что?

      Я вытащила телефон и протянула его подруге для ознакомления с содержанием переписки. Прочитав сообщения, Ада вернула мне гаджет, и на ее лице застыла неопределенность:

      – Не густо, за восемь-то часов переписки.

      – Ну, он же был занят, ты что, не поняла? – попыталась оправдаться я. – Пошли скорее, посмотрим расписание.

      – Да я и так знаю расписание, сейчас у нас алгебра в 401 кабинете.

      – Да не наше расписание, Ада! – прервала я. – Пойдем посмотрим расписание 11Б, мне надо с ним "случайно" пересечься на перемене, понимаешь?

      Мы с Адой протолкнулись к расписанию, я щелкнула его на телефон, и мы отправились на алгебру.

      – Как ты думаешь, я ему нравлюсь? – приступила я к допросу после окончания урока.

      – Трудно сказать, переписка-то совсем малюсенькая.

      – Но ты заметила, как он спросил, в каком я классе? Значит, ему не все равно?

      – Ну как тебе сказать… Может, если бы ему было не все равно, он бы отвечал пошустрее? – не выдержала Ада. – Одно сообщение в час – так себе достижение.

      – Ты как всегда!

      – Саш, вот любишь ты раздувать из мухи слона. Это как с Самсоновым в третьем классе, он вернул тебе твой потерянный мешок со второй обувью, и ты после этого месяц к нему в невесты набивалась.

      – Припоминать Самсонова – это низко, ты же знаешь, как он меня потом задирал.

      – У бедняги не было выбора, ему надо было защищать свою свободу, – хохотала Ада. – Ты даже после школы его до дома провожала! И он решил, что лучшая защита – это нападение.

      – Ой,