Черным по белому (сборник). Аркадий Аверченко

маниловская черта – я и сам хорошенько не разберусь.

* * *

      Однажды весной мой приятель Туркин сказал мне вскользь во время нашего катанья на туркинском автомобиле:

      – Вот скоро лето. Нужно подумать о том, чтобы снять этот тяжелый автомобильный верх и сделать летний откидной, парусиновый.

      – Парусиновый? – переспросил я, думая о чем-то другом.

      – Парусиновый.

      – Автомобильный парусиновый?

      – Ну конечно.

      – Вот прекрасный случай! – обрадовался я. – Как раз вчера я встретился с приятелем, которого не видел года два. Теперь он управляющий автомобильным заводом, здесь же, в Петербурге. Закажите ему!

      Мысль у меня была простая и самая христианская: Туркин хороший человек, и Клусачев хороший человек. У Туркина есть нужда в верхе, у Клусачева – возможность это сделать. Пусть Клусачев сделает это Туркину, они познакомятся, и, вообще, все будет приятно. И всякий из них втайне будет думать: «Вишь ты, какой хороший человек этот Аверченко. Как хорошо все устроил: один из нас имеет верх, другой заработал на этом, и, кроме того, каждый из нас приобрел по очень симпатичному знакомому».

      Все эти соображения чрезвычайно меня утешили.

      – Право, закажите Клусачеву, – посоветовал я.

      Туркин задумчиво вытянул губы трубочкой, будто для поцелуя.

      – Клусачеву? Право не знаю. Может быть, он сдерет за это?.. Впрочем, если это ваша рекомендация, – хорошо! Так я и сделаю, как вы настаиваете.

      Дело сразу потеряло вкус и приняло странный оборот: вовсе я ни на чем не настаивал; лично мне это не приносило никакой пользы и являлось затеей чисто филантропической. А выходило так, будто Туркин сделал мне какое-то одолжение, а я за это, с своей стороны, должен взвалить на свои плечи ответственность за Клусачева.

      Я промолчал, а про себя подумал:

      «Бог с ними. Зачем мне возиться… Туркин пусть забудет об этом разговоре и закажет этот верх кому-нибудь другому».

      Но Туркин относился ко мне поразительно хорошо: через неделю, встретившись со мной, он озабоченно взял меня за плечо и сказал:

      – Ну, что же вы? Я никому не заказывал автомобильного верха и жду вашего приятеля Трепачева. Где же ваш Трепачев?

      – Клусачев, а не Трепачев.

      – Пусть Клусачев, но мерку-то он должен снять? Я из-за него никому не заказал, а уже на днях лето.

      – Хорошо, – сказал я. – Я увижусь с ним и скажу.

      – Да, но вы должны увидеться как можно раньше. Не могу же я, согласитесь, париться под этой тяжелой душной крышкой.

* * *

      В тот день я был чем-то занят, а на другой день мне позвонили по телефону:

      – Алло! Это я, Аверченко.

      – Слушайте, голубчик… Ну, что, были вы уже у вашего Муртачева?

      – Клусачева, вы хотите сказать.

      – Ну, да. Не могу же я ждать, согласитесь сами. Вы уже были у него?

      – Только вот собираюсь. Ведь этот завод на краю города. Уж у меня и извозчик заказан. Сейчас еду.

      Действительно, нужно было ехать.

      Клусачев был хороший человек и встретил