Соня. Первый роман трилогии «Хоррор русского захолустья». Алекс Лоренц

но не стал.

      А за углом меня Соня ждет. Глаза сощурены, губки сжаты. Личико загорелое ажно еще больше потемнело от злости.

      – Где пятисотка? – спрашивает.

      – В манде твоей, – отвечаю.

      Не, на самом деле, я так хотел со злости сказать, но снова не решился. Тем более Соне.

      – Нету денег, – говорю. Неуклюжая фраза.

      – Как это нету? – Смотрит на меня так, будто это я опрокинул попкорн того чела, а потом сам же у нее лавэ отнял.

      – Да вот так, блин! – Меня уже самого от злости колбасит. И от бессилия. И не пойму толком, на себя самого я злюсь, на нее, на того козла или на всех вместе. И объяснить не могу ни фига, слов не хватает.

      – Хочешь, подождем, пока он фильм досмотрит? А потом я его поймаю и отмудохаю. – Я просто знаю, что она не согласится, потому и предлагаю.

      Соня вздыхает. Поправляет черную гладкую челку. Смотрит в сторону. И я замечаю, что у нее, блин, глаз дергается. Правый. Или левый. Неважно. Дергается, кароч.

      – Не, ну правда, – говорю. – Давай подождем здесь. Там просто темно, не видно ни фига.

      – Ой, да иди ты в жопу! – возмущается она и идет к выходу.

      Я за ней. Хватаю за локоть, пытаюсь остановить. Она вырывается. Волосы по всему лицу.

      – ОТВАЛИ! – рычит сквозь зубы.

      Чувствую себя, блин, виноватым. И вообще ничтожеством.

      На нас все оборачиваются, замолкают, лица насупливают. Хотелось бы им сказать: да пошли вы все нах! Но предки меня слишком хорошо воспитали.

      Она быстрым шагом, решительно так, двигается к выходу. А я за ней бегу как дебил. На ходу куртку одеваю… или надеваю – как правильно? Кароч, не суть.

      Догоняю ее на эскалаторе. Спускаемся на первый этаж ТРЦ. Я к ней обращаюсь по имени. Ноль реакции. Вот сучка!

      – Да это ж не я виноват, что ты попкорн опрокинула! – У меня внутри все шипит и взрывается. Как этот самый попкорн в микроволновке.

      Она отворачивается.

      – Сонь, ну хватит.

      Реакции – ноль. Как будто меня тут нет.

      Подношу руку к ее лицу, пытаюсь отвести волосы в сторону. Она меня бьет по руке. Толкает в плечо. Я чуть не падаю. Задел какого-то чела, который сзади стоял. Он завозмущался, я проигнорил.

      Доезжаем до низа. Соня все тем же быстрым шагом топает к выходу из ТРЦ. Выходим через вращающиеся двери. Погодняк снаружи вполне себе летний. Непривычно теплый сентябрь. Как назло. Весь август был как кусок говна – дождь, слякоть, месиво. Последнее школьное лето получилось самое кислое в жизни. Я никуда не ездил, в Брянске сидел, дома. Соня на месяц уезжала, потом вернулась. И мы поняли, что начинаем друг другу надоедать. Бывает такое. Вроде все норм, а че-то приуныли оба. Скучно, как в Освенциме. То я к ней приду, пока родаков дома нет, то она ко мне. Потрахаемся, чаю попьем – и расходимся. Один раз компанией собрались с одноклассниками и ребятами из параллели. А так мрак мраком. Че-то не то, а че именно – хэ-зэ.

      А еще у нее нервные припадки начались на пустом месте. «Типичные бабские штучки», – каждый раз думал я. Хотя частично типа понимал, в чем дело.