Соня. Первый роман трилогии «Хоррор русского захолустья». Алекс Лоренц

      Сумбур, сумбур, сумбур…

      Кароч. Начну с самого что ни на есть начала.

      Меня зовут Андрей. Я учусь в 11 классе. Вроде не троечник, но и не отличник. Из увлечений – люблю позависать с друзьями, посидеть в пабликах, погонять на бээмиксе. Раньше любил читать всякие подростковые книжки типа «Над пропастью во ржи» и «Бумажных городов». Даже хотел стать писателем одно время, но оставил эту мыслю. А потом меня сожрали соцсети и моя девушка. Классе в девятом. Больше соцсети, но и девушка тоже.

      Звали ее Соня.

      И вообще, все со временем стало крайне сложно…

      Так вот.

      Кароч, приключилось это в первую неделю сентября. Или во вторую, хэ-зэ. 11 класс. Пригремел я, значит, в школу. Сел на свое место. Все, блин, такое унылое, тупое. Обстановка в тоску вгоняет. Говорить ни с кем не хочу. Они тут все как зомби. Аж смотреть стремно. Вообще, одноклассники у меня в основном хорошие. Но иногда, скажу по чесноку, тошнит от них. Особенно по утрам. А тут еще после вчерашнего настроение в ноль. Даже в минус.

      Сел я, значит, за последнюю парту, как всегда. Кинул рюкзак на пол – пусть валяется. Все равно я учебник по физике не взял. Опять училка гнобить будет…

      Да пох, в принципе. Аттестат у меня все равно ни фига не красный получается. С другой стороны, тройку в полугодии она мне не поставит. Их за порчу показателей администрация дрючит будь здоров. Никому ж не хочется, чтоб директриса тебя по ковру растерла, да?

      К тому же я все равно верняк физику на ЕГЭ сдавать не буду. Хотя… фиг знает, что я вообще буду сдавать. Не решил еще. Родаки говорят, ин-яз, а я не хочу. Нах он мне? Переводчиком в нашем Брянске не устроишься, а учителем хрен я пойду работать – не мое это совсем.

      Кароч, хэ-зэ, че делать.

      Кароч, не в этом дело.

      Кароч…

      Соня не пришла. Сидел я, сидел. Она обычно рано заявляется, раньше меня. А тут нету ее и нету. Уже почти все пришли. Стало шумно. Кто-то со мной пытался заговорить, я вяло реагировал – настроение смурное. Копался в планшете для виду, наушники в уши всунул, типа занят до фига. А Сони нет. Уже дело к звонку идет, а ее нет.

      Заболела? Ну, бывает. Хотя… че-то у меня кошки скребут. Знаете, как говорят, предчувствие дурное.

      Епт…

      Так вот, звенит звонок уже, а Сони все нет.

      Не знаю, с чего у меня это сраное предчувствие. Может, оттого, что мы вчера поссорились? Ваще некрасиво получилось. У нас, в общем-то, уже давно не клеилось. Последнее время че-то всегда не так, не то. Ты не так делаешь, ты не то говоришь, ты меня не понимаешь. Мрак.

      Ну, понятно, я не соответствую ее идеалу. Но нервы-то нахрена трепать? Я ж тоже не железный – бесконечно терпеть…

      А вышло все вчера, как обычно, из-за мелочи. По фигне. Выходим, значит, из кино. Смотрели какую-то дурь, типа комедия, а на самом деле не смешно ни фига. Тупо. Я даже не запомнил, как называется, хэ-зэ. Вышли, значит, из зала. Идем по этой… этому… как его… ну вы поняли, где кассы с билетами. Треплемся о том о сем, про фильм этот тупорылый уже забыли напрочь. Соня на меня смотрит, а не вперед. Какой-то тип прет прямо на нас, с кем-то трындит. А в руке у него бадья здоровенная с попкорном. Практически корыто.

      Я это, значит, вижу, но сказать ничего не успеваю – на секундные доли счет идет. Соня в этого членофрукта врезается, он свое корыто роняет, хрючево по полу во все стороны.

      Он поначалу стоит такой… опешивший, что ли. И мы – тоже опешившие. У Сони глаза и так большие, а тут с тарелку размером стали. Потом она че-то пытается сказать, и этот типище тоже. Стоят, лупают друг на друга глазьями. Клювами щелкают. Потом чувак вроде как осознал, что произошло, брови грозно сдвинул. И говорит такой: с тебя триста рублей. Это он Соне.

      Та на меня смотрит – на лице немой вопрос. Я начинаю в башке прокручивать, что бы это значило. Это она, наверное, ждет, что я мужику по роже съезжу. Ну, или выплачу компенсацию за попкорн. А денег у меня между тем осталось с гулькин хрен – пятьдесят рублей всего-навсего. Я ж ее в кино сводил, млять. Плюс колы ей купил с мороженым. И тоже попкорна. И себе хрючева чутка. И что, она думает, у меня баблосы остались?!

      Ну, и я на нее тоже гляжу. С разинутым ртом, челюсть до пола. И что сказать – не знаю, хоть убей. Смотрю, у нее глаза прям гневом наливаются. Желчью. Вангую истерику. У Сони это в последнее время часто. Я ее, наверное, чем-то раздражаю.

      – Ну, и че стоите? – спрашивает тип. – Бабки отдавайте!

      Соня брови на меня поднимает. Как будто я тут крайний.

      – Андре-е-е-ей? – говорит.

      А я что? У меня денег нету.

      – У меня деньги закончились, – говорю. Виновато как-то вышло, ну да ладно. Как получилось, так получилось.

      Она рожицу хмурую скукожила, полезла в карман куртки, вытащила мятую пятисотку. Посмотрела на нее так жалобно.

      – У меня мельче нет, – говорит этому хрену.

      – Значит, давай, сколько есть, – отвечает он. –