Ханморская Древучесть. Анна Гутиева

пиглы появлялись верхом на упитанных многоножках. Никто из жителей тоннелей не обращал внимания на неуклюжих йодрика и плюхеля: они, как завороженные, спешили за искрами Песни, освещавшими проходы.

      Тонкий голос Душани тревожил все вокруг: башня дрожала, по стенам ползли светящиеся линии, мелочь с фонариками мигала и гасла. Свет заполнил все проходы. Силь, ползший впереди, зажмурился, Троп уткнулся ему в зад, пробормотав нечто возмутительно-неразборчивое. В этот самый момент тоннель вдруг сжался в одном вздохе и вычихнул друзей в ночную прохладу.

      Троп и Силь посыпались с кучи кем-то заботливо заготовленного хвороста прямо к небольшому костерку. Друзья вскочили на ноги и огляделись по сторонам. Над ними возвышался мшистый валун, на котором плясали тени от костра. Во все стороны раскинулось поле, укрытое темнотой. И над полем неслись золотые искры Песни.

      – И где эта белая злодейка с Песней наперевес? – хмыкнул Троп.

      – Так, давай начистоту. Что ты хочешь с ней сделать?

      Силь встал перед Тропом и прямо посмотрел ему в глаза.

      – Ух, как мы беспокоимся за белоснежку. А что бы ты сделал с мирцем, нарушившим главный запрет? – прищурился йодрик и помахал хвостом перед носом Силя.

      Тот не ответил и выжидательно уставился на Тропа, сверля его ярко-синими глазами.

      – Да расслабься, дружище. Подружился бы, конечно, даже если это самый зловредный пушистик во всем Мире. Точно тебе говорю, а слово каменного йодрика каменее не бывает, уж поверь, – весело ответил йодрик и слопал пойманную искру. – Зато тебя, по всей видимости, Песня не напрягает.

      – Она – мой друг, – пожал плечами Силь.

      – Песня?

      – Пушистик.

      – Пойдем сообщим ей об этом, она еще не в курсе. Увидит нас, отбуксует опять куда попало. Слушай, а в какой стороне она поет? У меня уже все внутренности перевернулись от этой Песни, кажется, во мне засела, тягучая зараза. Спросить даже не у кого.

      Они оглянулись. Не у кого. Не считая валуна, который испуганно переводил взгляд с плюхеля на йодрика и обратно.

      Камень раззявил рот-пещеру и заревел:

      – Мама! Мамочкаааа!

      – Ааа, – закричали в один голос Троп и Силь.

      Вопить все трое прекратили одновременно.

      – Мама? – задал вопрос валун.

      – Нет. Он – плюхель, я – йодрик, – быстренько объяснил камню Троп.

      – Ты не видел здесь пушистую белую девочку? – сглотнув остатки испуга, спросил плюхель у камня.

      Валун отлепил от необъятного туловища руки-выступы и махнул в сторону.

      – Спасибо. Если мы увидим твою маму, скажем ей, что ты проголодался. На мам это обычно действует ускоряюще, – Троп похлопал камень по спине.

      Силь ободряюще улыбнулся, и они оба развернулись в указанном направлении. Земля вздрогнула. Плюхель и йодрик повалились на траву. Валун тихонько заныл. Но больше ничего подобного не происходило, и друзья решительно зашагали по полю.

      Под темным небом раскинулось во все стороны темное