Орден. Михаил Каменев

зевнул недоросль, и не думая прикрыть огромную пасть.

      Эстет подмигнул, а уголочки поджал в тугой усмешке:

      – Сорвешь букет ароматных хризантем?

      – Шутишь? – Неохота заструилась на квадратном лице. – Делать мне нечего?!

      – Почему? Сделай ей приятный сюрприз, увидишь, как она вмиг засияет!

      – Да пошла она… – Коротышка сплюнул на серый камень тротуара. – Думаю, перебьется как-нибудь и без них.

      Как он может так говорить про нее? Что она сделала ему? Эколта покоробило.

      – Я без задних мыслей, но скажи, ты хоть любишь ее?

      – Знаешь, Амеон, Ювиада меня сейчас волнует меньше всего на свете. Вот если бы она плавать меня научила за пару часов или отправилась бы вместо меня на палубу, то тогда, да – еще можно было бы что-то придумать.

      Эколт, дивясь равнодушию друга, искривился, но ему и вмешиваться не пришлось – Гарт сам вывалил непредвзятое мнение:

      – Что ты так печешься о ней? Ты полагаешь, что она единственная и неповторимая, да? Нет, это далеко не так: Юви не была первой, не станет и последней. Хотя, я бы выразился, крайней, последней – звучит, как окончательный и бесповоротный приговор, – он злорадно оскалился. – Любовь, вообще, в корне ошибочное понятие: по большому счету нам нужна только страсть и услада, а чувства придуманы, чтобы хоть как-то оправдать людскую похоть. И лучше уж смириться с этим единожды, чем тысячу раз ударить лицом в грязь.

      – Я не верю, что это ты говоришь… – не докончил Ами.

      – Дружище, ты просто мечтатель, краснеющий при виде девушек… А думать за тебя начинает твой маленький дружок, откуда тебе знать? – Гартиммер усмехнулся. – Даже твоя воображаемая муза тебя покинула, или кто там у тебя? Кавалер? Ты слишком наивен.

      – Может и так… Но говорить, как ты – гнусно и низко!

      Амеон вскочил, намереваясь уйти, как друг выкинул следующую реплику:

      – И что? Весь мир не обидишь. А вот он тебя – запросто! Юви мне еще спасибо скажет!

      – Тебе? Что ты ей принес, кроме боли и отчаянья?! А?! Ничего! За что она тебе спасибо скажет?

      – За то, – слащаво продолжил Гарт, – что я ее научил жизни!

      – Молись, чтобы у тебя это не получилось!

      Эколт смерил его взглядом и обиженно потупился вниз:

      – Когда-нибудь в этом мире всем воздастся по заслугам!

      – Это вряд ли. А молиться-то кому? Владыке? Или у тебя есть еще пара богов в запасе? Чего заткнулся? – вспылил Гартиммер. – Аргументы закончились?

      Амеон почувствовал, как к горлу подступили слезы:

      – Да ты ее просто не достоин! Слышала бы она тебя сейчас…

      – Постой-ка, – тихий пронзительный звук доходил до самых тонких струн души, небрежно дергая каждую из них, – да она ж тебе дорога…

      Все тело словно пронзило копьем. Стало больно, стыдно и страшно…

      – Побежишь признаваться, пока еще не слишком поздно?

      Нижняя губа Ами поднялась, а весь рот хаотично завибрировал. Из уголков глаз мигом