Столб словесного огня. Стихотворения и поэмы. Материалы архива Л. Леончини. Том 2. Анатолий Гейнцельман

жизнь – «не то»,

      Что души из нас, пилигримы,

      Оставя земной Вавилон,

      Как радужные серафимы,

      Влетят в лучезарный Сион.

      И пафос люблю я трагичный

      Из ниши сверкающих труб,

      И в раке своей мозаичной

      Святителя дремлющий труп.

      Люблю и любил, но без веры,

      Когда я был молод и глуп,

      Когда мне казалось, что шхеры

      Оставит познания шлюп.

      Теперь он разбился о скалы,

      А я, беспомощен и наг,

      Пою вековые хоралы,

      Обрывки завещанных саг.

      А завтра, хотя б опустели

      Прохладные, темные нефы

      И фрески Беато из келий

      Содрали Аттиловы шефы,

      К последнему старому ксендзу

      Приду я в забытый алтарь,

      Где дискоса с гостией солнце,

      Где распятый Эроса Царь,

      Приду и с кадильницей буду

      Склоняться вокруг алтаря,

      Молясь величайшему чуду,

      Что духа создала заря.

      А если Антихриста свора

      Вопьется в ослабшие ляжки,

      Мы будем последние скоро

      В Эдеме Христовом барашки.

      17 декабря

      Ледяной корабль

      Есть где-то берег осиянный,

      Есть в синем море корабли

      И город лилий исполанный,

      Да наши затерты кили.

      Есть где-то вековые формы

      Неувядающей красы,

      Да наши леденеют кормы,

      Примерзли острые носы.

      Морозные цветы на вантах,

      Холодный мрамор по бортам,

      А по замерзнувшим вакхантам

      Метелица гудит в там-там,

      И пляшут глупые пингвины

      С медведем белым тарантеллу,

      Ни в чем, конечно, не повинны,

      По замороженному телу.

      И с Маточкина Шара скифы

      И мурманские эскимосы,

      Глядя на наши ероглифы,

      Решают вечные вопросы.

      Вольно ж нам было круг полярный

      За божеством переплывать,

      Испытанный наряд фиглярный

      На шкуру волчию менять!

      Как будто бы нагой Мессия

      В твоих сугробах не замерз,

      Как всюду, нищая Россия,

      Как будто бы не властный Корс

      Теперь единственный спаситель

      Твой, безгеройная страна,

      Где лишь Антихриста обитель

      Безумствующими полна!

      18 декабря

      Брысь!

      Голубое, белое, черное,

      Жемчуга – в облачении утра,

      Искрометные зерна отборные,

      Пред закатом – струя перламутра.

      Безграничные, ровные линии,

      Монотонные, синие тени,

      Хохоток равнодушной Эриннии, —

      Безнадежная родина лени.

      Озверело-свободные вшаники,

      Пугачевско-махновские банды,

      На березаньках – мятные пряники,

      Воронья на снегу сарабанды.

      На душе социально-тошнехонько,

      В животе сторублевая булка,

      И не ждешь ничего уж ровнехонько,

      Как