Столб словесного огня. Стихотворения и поэмы. Материалы архива Л. Леончини. Том 2. Анатолий Гейнцельман

снег бархатистый

      Сбегать, или выше,

      Как хохот вороний,

      Чрез грязные тучи

      Я без церемоний

      Взносился бы лучше.

      Трещат пулеметы,

      Гудят трехдюймовки,

      Но хриплые ноты

      Вороны-воровки

      Покрыли их вмиг,

      Как скрежет вериг:

      Кра-кра! Это зря!

      Убили царя!

      20 ноября

      Утром

      Полдня во сне, полдня я сны

      Здесь воплощаю

      И прежней крыльев белизны

      Готовлю к раю.

      А если корни иногда

      Хотят расти,

      Я подсекаю им всегда

      К земле пути.

      Теперь Голгофы и Синаи

      Превзойдены,

      Мессии с дочерьми Данаи

      Осуждены.

      Последний Ангел на земле

      Спит в кущах роз,

      В его окрепнувшем крыле

      Его Гипноз.

      Он в келье жесткую постель

      Как трон избрал,

      Он в сновидениях – свирель,

      Зари коралл.

      Он в сновиденьях властелин

      И там и здесь,

      И мир ему, как пластилин,

      Покорен весь.

      Он в сновиденьях «да» и «нет»

      Речет – и прав,

      И свято бережет весь свет

      Его устав.

      А что дано мне наяву?

      Порассуди.

      Накрой мне простыней главу —

      И не буди!

      2 декабря

      Больной соловушка

      Ни мысли, ни чувства, ни песен,

      А всё же тревожно внутри,

      И мир нестерпимо так тесен,

      Что гаснут в чаду алтари.

      Ни слов, ни желаний, ни долга,

      А всё же свершенье манит,

      И тянет настойчиво, долго

      Авзонии синий магнит.

      Ни веры, ни таинств, ни мифа,

      А всё же с тревогою ждешь

      И веришь, что с крыл Иппогрифа

      Не спрыгнет тифозная вошь.

      Бесформенны, негармоничны

      Случайные эти стихи,

      Соловушка ведь я темничный,

      В неволе потухли верхи.

      Пою ж я еще по обету

      Соузнице бедной своей

      За глаз ее чистых планету,

      За ласковый слова ручей.

      Когда же исполню ex-voto,

      Замерзну, паду на шипы,

      И Кто-то простит мне за Что-то,

      Что жалко я пел на цепи,

      Что не был я только Гафиза

      Ликующим в ночь соловьем,

      Что часто мы с Розой-Маркизой

      Скорбели о мире вдвоем.

      16 декабря

      Чудо

      Со всех сторон нависли грозно

      Неодолимые напасти,

      Но на душе апофеозно

      Нетленные бушуют страсти.

      Пылает тело в лихорадки

      Объятьях снова третий день,

      Но голос мой трагично-сладкий

      Защитную рождает сень

      Из высохшего бурелома,

      Из роз, увянувших давно,

      И блеск разбитого шелома

      Вселенной озаряет дно,

      И меч блестит в воскресшей длани,

      Как людям возвращенный