Столб словесного огня. Стихотворения и поэмы. Сборники стихотворений. Том 1. Анатолий Гейнцельман

в небо взвиты бешеные гривы.

      Взлетает щебень, острые подковы

      Сверкают ярко в воздухе суровом

      И рвут и топчут льдистые оковы.

      И пышут ноздри в мир окаменелый,

      Как солнышка пылающие стрелы,

      И полог звезд растапливают белый.

      Вдруг из березовой примчался рощи

      Табун несметный лошаденок тощих:

      Поджарые, засеченные мощи.

      Но много их голодных, злобных много,

      Пыльнейшая их не вместит дорога,

      Дряннейшее жнивье в степи убогой

      Им кажется неслыханною манной.

      И вот они из пелены туманной

      Примчались, покрывая гнойной раной

      Атласный полог девственного снега.

      И вой везде, как в стане печенега,

      Когда полки царьградского Олега

      Нагрянут вдруг: растрепанные гривы,

      Хвосты косматые, глаза ревниво

      Воспалены, как гнойные нарывы.

      Всё перед страшным падает потоком,

      Всё затопляется, когда наскоком

      Они в степи, в раздолий широком

      Свирепствуют, исполненные злобы,

      Бесовских наущений и худобы

      Своей ненасыщаемой утробы.

      И заприметив, где стояли кони,

      Измученные долгою погоней,

      Они на них без долгих церемоний

      Набросились со ржанием и храпом.

      Тяжелым утомленные этапом,

      Ходившие по грязных смердов лапам,

      Недолго царственные защищались,

      Копытами недолго отбивались,

      Но клячам озлобленным не сдавались.

      Горой вокруг нагромоздились трупы,

      Но новые всё лезут на уступы,

      Остервенелы, одержимы, тупы.

      И снег вокруг побагровел от бани

      Кровавой вдруг, но новой всё погани

      Несметны полчища на поле брани.

      Затем исчезло всё. Преграда смыта,

      Храпящими волнами перерыта,

      Распылена и вскоре позабыта.

      И вьюга саван белый разостлала,

      Атласное без пятен покрывало.

      Лишь кое-где кровавое торчало

      Копыто: небу, видно, для укора.

      Но понял я тогда еще не скоро

      Глубокий смысл нелепейшего спора.

      Маятник Божий

      Я маятник неоценимый,

      Что из Создателя повис

      В юдоль гармонии творимой,

      Я бледный восковой нарцисс.

      Тысячелетья я качаюсь

      Из ада жизни в синий рай

      И в водах Леты отражаюсь

      Под сенью шепотливых вай.

      Чем глубже в мерзкое болото

      Я ликом солнечным качнусь,

      Чем безответней душит кто-то

      Тебя во вследниках, Иисус, —

      Тем выше силой отвращенья,

      Покрытый грязью, но живой,

      Взлетаю в синие владенья

      Я многострадной головой.

      И только этот темно-синий,

      Всё повторяющийся взлет

      В неискрыленные пустыни

      Мне исцеление дает.

      И снова маятник священный,

      Пророком зарываясь в грязь,

      Кромешный ад без перемены

      Пытается