Столб словесного огня. Стихотворения и поэмы. Сборники стихотворений. Том 1. Анатолий Гейнцельман

раздольем и снами,

      Наслаждайся певцом одиноким.

      Для тебя я глаза открывал

      И бессчетно в природе искал.

      Не страшись, мы слилися устами,

      Мы слились с ликованьем природы,

      Созерцай бесконечность очами

      В этот час возвращенной свободы,

      Мы наитий достигли словами,

      Что достигнут веками народы.

      Я сорвал два последних луча,

      Ты погасла, смеясь, как свеча.

      И раскрылось лазурное море

      И в пучине два трупа сокрыло,

      На великом, прохладном просторе

      Кружевною улыбкой залило,

      И как прежде в ритмическом споре

      К берегам непокорным спешило.

      Так погибнет Хаоса певец,

      Одинокий, стихийный творец.

      Саваоф и роза

      В одном из крайних воплощений

      Мятежный гений

      Моей души с тревогой и тоской

      Искал последнего ответа

      В словах Завета,

      В словах земли во тьме ночной.

      Еще с утра я видел ясно,

      Что всё безгласно

      Вокруг меня, как в первый день,

      Что даже песнь тысячеустно

      Ложится грустно

      В твои глаза, как полутень.

      Как мать дитя в руках дрожащих,

      В очах горящих

      Я жизнь носил и отражал,

      И до последней капли веры

      Во все размеры,

      Как сын влюбленный, воплощал.

      Всё в этом мире, всё прекрасно

      И всё напрасно,

      Как мой мятежный стих.

      В час межпорывья и бессилья

      Сомкнулись крылья

      И бурный вихрь в груди затих.

      Да, несомненно, я подобен,

      И дик, и злобен.

      Как Ты, Создатель, в первый час,

      Как Ты, в твореньи я безроден,

      Как Ты, свободен

      Творить миры из темных глаз.

      В природе только Ты и я,

      Два бытия.

      Ты – зодчий тела и небес,

      Я – ритм крушения вселенной,

      Твой дух нетленный,

      Пророк мучительных чудес.

      Я не ропщу за тяжесть тела,

      За скудность дела,

      За воплощение без сил.

      На лобном месте мирозданья

      Без отрицанья

      Я разрушенье полюбил.

      Из края в край миры вещали

      В словах печали

      Кругами пламенных дорог

      Тебе, Отец, тысячегласно,

      Увы, напрасно

      Хвалу, хвалу, печальный Бог!

      Но Ты бежал в тоске смертельной

      К земле бесцельной

      И грудь последнего Христа

      Обнял, целуя с воплем раны.

      Покой желанный

      Нашли в моей крови Твои уста.

      Да, Ты умрешь во мне навеки,

      Стремленья реки

      Слились во мне в одно русло.

      Я взял венец предельной скуки,

      Корону муки,

      Любовь и ненависть и зло.

      Я первый и последний в мире

      На скорбном пире

      Разбил стремленье навсегда,

      Я всё изведал, всем доволен

      И