Пока королева спит. Сергей Владимирович Семеркин

что ли? Зачем тогда женился? По расчёту, да Марина была знатного рода, благодаря этому, а также своей чрезмерной работоспособности и показной преданности он и выбился в проректоры. Он у меня на хозяйстве, и пока ржавчина коррупции его не коснулась. Идейный. А жену проглядел…

      – Не будем об этом, покажи-ка мне лучше проект нового шоссе…

      Дороги – это артерии жизни. По ним и товары можно возить и несогласных с режимом вывозить на дальние рудники. Удобно.

      Убийца

      Проверяю расстояние, направление и силу ветра… прикидываю прицел… натягиваю тетиву… выдыхаю воздух из лёгких и ласково её отпускаю… раздаётся никому неслышный треньк и стрела с белым оперением уносится к жертве… Попадание. А пути отхода мне уже известны… у калеки на противоположной крыше нет никаких шансов…

      Боцман

      Много раз видел колокольню с крыш. С разных крыш. С высоких и низких, с покатых и крутых. С разного расстояния. Вот она близко, вот далеко, а вот – едва различима, даже непонятно: как такую козявку глаз различил? Сейчас дистанция была средней, а перепад высот между крышей и колокольней небольшим – дом стоял на холме. Многие хотели залезть и ударить. Боцман тоже хотел. Но не залезть. Вот если бы оказался там, наверху, тогда бы да, грохнул бронзой. А так… ведь убьют, ежели попытаешься влезть. А разбудишь ли Королеву – ещё не известно. В мечтах-то она, естественно, просыпается, а вот как будет на практике? Нет, бунтовать ради призраков надежд слишком не боцманское дело. Боцман прищурился, колокольню стало видно чуть лучше. Вот так часто бывает, чтобы увидеть что-то лучше, надо объект наблюдения закрыть, теми же ресницами – тогда за лесом проступают отдельные деревья. Термос бы сейчас с кофейком, да не абы с каким, а приготовленным руками Эльзы. Правда, сваренный в турке кофий в термос не больно то и нальешь, но охранникам со стажем и суррогатный пойдет быстрого приготовления. И крепость будет именно та, что язык предвосхищал ощутить и сахару будет в меру. Боцман так уверился в существования термоса, что правая рука стала искать его ремешок на поясе. Но ремешка не было, ведь и термоса не было. Здесь. Тогда Боцман просто свистнул, что не было демаскировкой – мало ли кто может свистеть на крыше, и отправил через безупречных посредников звёзд (они безупречны, потому что равнодушны) воздушно-космический поцелуй своей супруге. Чмок с вертикальным взлётом унесся в бесконечность, чтобы там повернуть и пронзить ещё одну бесконечность и прижаться к губам любимой женщины своего отправителя. Пора было запускать змея. Сегодня в одиночестве – таково было первоначальное настроение. Но что-то мешало. Сегодня змей остался не прополощенным небом. Лень, видимо. Как на колокольню лезть не хочешь, так и змея валынишь – кольнула совесть. Ей вечно надо больше всех и не так как всем – извращенная жадюга. А-а-а… и махнув на жадюгу рукой (или на лень?) он стал травить нить и ловить ветер. Змей ринулся к звёздам. Конечно, не долетел, но парил. Он даже был выше колокольни. А что если подняться на змее? Ведь трудность только в том, чтобы забраться. А уж ударить сил хватит. А тебе это надо? Лень она тоже зубастая,