Плясать до смерти. Валерий Попов

рано еще! – увильнул я.

      Ушел, от обеих!

* * *

      – Что-то вы долго, Валерий, не были! – умильно улыбаясь, встретила теща.

      – Сценарий писал! Между прочим, фильм запускается!

      – Я тоже снималась в кино! – Толстая теща сверкнула очками.

      Между прочим, было такое.

      – Ну тогда вы тем более должны меня понимать! – склонил ее к союзничеству. – А ты чего, Настька, сонная такая?

      – А ты возьми ее в свое кино! – радостно воскликнула Нонна.

      – Рано нам еще, правда, Настенька? – засюсюкал дед. Все тут заискивали перед Настенькой. Забаловали! Сидела важная, как Будда. Но не как Будда – мрачная. Что тут станется с ней?

      – Ты, Катя, когда начала сниматься? – с ехидцей обратился тесть к теще. Взял на себя сегодня функции главного весельчака. Вообще он мужик неплохой. – В двадцать?

      – В девятнадцать! – сложив губы бантиком, кокетливо сообщила теща. Теперь, конечно, в это трудно поверить.

      – Ну вот видишь, Настька! Рано еще тебе! – Дед попытался пощекотать Настю, но та не реагировала.

      Они, конечно, переживали, что мы ее увезем. Но не век же ей здесь сидеть, толстеть!

      – Мы с тобой на море поедем, кино снимать! – сообщили мы Насте, когда вышли на прогулку на Ольгин пруд.

      – А дети там будут? – серьезно поинтересовалась Настька.

      – Дети? – Я на мгновение задумался. – Обязательно!!

* * *

      Для драматизма, чтобы лучше запомнилось, позвонил в полпервого ночи. Сняла трубку Алка, потом друг Кузя, в своей комнате.

      – Привет! – заорал я, зачем-то изображая, что звоню из шумного помещения. – Не хотите в Ялту поехать, на съемки моего фильма?! Полный ажур!

      – А что? Отлично! – бурно обрадовался он, но, наткнувшись на холодное молчание супруги, умолк.

      Алка помучила нас молчанием.

      – Что ж, можно, – многозначительно сказала она, словно намекая на что-то за кадром.

      – Ой! А как же детей мы оставим?! – встревожился Кузя.

      – Ничего! Перебьются! – хладнокровно произнесла Алла.

      – Ну почему – «оставим»! С собой возьмем! – произнес я радушно.

      Теперь молчание Алки было другим. Более глубоким. «Ах вот как?» Она-то надеялась, хотя бы на юге, на прежний разгул. Это ведь я ее с Кузярушкой познакомил – честнейшим человеком!

      Теперь и я паузу не собирался прерывать! Долго молчали. Перемолчал ее!

      – Да, я же и забыла, ты теперь у нас друг детей! – усмехнулась она.

      Дети – святое.

* * *

      В Ялту ехали поездом, демократично, со всей съемочной группой, но своим купе, с Кузей и Аллой, и встретились наконец-то наши детишки. Но – не сошлись!

      Их Тим ходил по всему поезду, настырно приставая с разными просьбами то к мирно пьющим кинооператорам, то к младшим администраторам, и всё время возвращался с какой-нибудь добычей: то конфетка, то какой-то красивый шуруп. Бережливо прятал в свой ранец, Насте не давал.

      Та, насупленная, лежала на верхней полке, видимо, обиженная недостатком внимания. Да, с Тимом они вряд ли сойдутся, увы! То я, то Кузя, то Нонна время