Фуга. Горсть вишневых косточек. Ирина Сергеевна Митрофанова

голоса, похоже там горячо спорили. Может, Мишка опять что-то напортачил и пришли разбираться? Андрей помялся у выхода. Вовсе никудышное время для визита, лучше потихоньку ускользнуть и не добавлять суеты. Вдруг дверь в конце коридора приоткрылась, оттуда выглянул Мишка.

      – Ух, это ты! – он казался взволнованным и странно бледным.– Хорошо, что пришел!

      Герасимов затащил Андрея на кухню и захлопнул дверь.

      – Что такое у вас твориться? – спросил Андрей. Мишка не ответил, вместо этого он замер прислушался к голосам за стеной. – Давай, я потом зайду. Совсем не хочется здесь быть, когда…

      – Останься! – нервно одернул Герасимов. Андрей послушно пристроился на табуретке, внимательно вглядываясь в друга. За последнее время Мишка здорово вытянулся и возмужал. Плечи стали широкими, а грудь тощая, щеки сильно впали, скулы выступили на лице и в вечерних сумерках жестко очерчивался его выдающийся профиль.

      – Кто там пришёл? И почему такая ругань? – снова спросил Андрей.

      Герасимов словно не слышал его. Он метался по кухне, затравленно озираясь и, время от времени, припадал ухом к стене, чтобы подслушать. Андрей тоже навострился, однако слов было не разобрать, лишь свирепые голоса.

      – Мишка, объясни, что ты там выслушиваешь!?

      – Герасимов зажато дернул плечом:

      – Это мои родители.

      – То есть как, твои… О! – Андрей вдруг почувствовал себя неловко, не зная, что сказать: – Так это же… Я думал, это хорошо.

      Мишка бросил на него беглый взгляд и покачал головой:

      – Дед не хотел, чтобы они являлись. Они знали это, но приехали.

      – Я не понимаю, что с того? Ну, приехали, ведь вы родные.

      Мишка снова покачал головой.

      – О чем они так спорят? – Андрей нахмурился, Мишкино настроение потихоньку передавалось и ему.

      – Обо мне.

      – О тебе, на повышенных тонах? Ты что-то натворил?

      Мишка метнулся по кухне и вновь прильнул к стене.

      – Дед кричит, – вскоре заключил он. – Очень сильно ругается, похоже, он не в силах совладать с собой. А бабушка рыдает.

      Андрея резко взбудоражила догадка, он вскочил и тоже прижался к стене.

      – Что о тебе спорить, Мишка? Чего они хотят? – Андрей тормошил друга, но тот был слишком увлечен склокой, слишком нахохлен. Андрей тоже прислушался к голосам в соседней комнате, опасаясь узнать страшное, но среди возни и скомканного шума отчетливо можно было разобрать лишь тиканье часов с полки над холодильником. Они с Мишкой оказались совсем рядом, Герасимов уставился на друга в упор тяжелым прямым взглядом. Голосом без интонации он сказал:

      – Они хотят забрать меня, – у Андрея что-то дернулось внутри, – А дед с бабушкой против. Вот и вся причина.

      Андрей отскочил от стены.

      – Но они не могут тебя забрать! Ты живешь теперь здесь, нельзя так выдергивать человека из жизни, – Мишка сочувственно глянул на друга, но промолчал. – И потом, как же школа! Сейчас конец года – это просто смешно, куда ты подашься в оставшийся месяц!?

      Мишка пожал плечами:

      – Как видишь, это